определение понятие значение информация система структура принцип слово знак |
19.04.2016 Внимание. Большинство материалов имеет по ТРИ ссылки - на страницу на данном сайте, на сайте neoconomica.ru и на сайте WorldCrisis.RU, причем на последнем бывает обсуждение текста, но так как оппоненты выступают в основном со стихийных ненаучных марксистских позиций, обсуждение чаще превращается в балаган.
Лекция Григорьева под названием История экономической мысли была проведена 20.03.2013 в курсе лекций ЛЕКЦИИ ГРИГОРЬЕВА ПО ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ (ВЕРСИЯ 2) (Экономическая теория. Версия 2.0.]. Просмотреть видео лекцию Григорьева можно на странице сайта НЕОКОНОМИКА по ссылке: Лекция 2. История экономической мысли, часть 1 или на сайте youtube.com в одном файле Лекция 2. Тема: "История экономической мысли", включающим и остальные части.
Дмитрий Алексеев | Автор конспекта Дмитрий Алексеев сделал расшифровку лекции и предоставил конспект лекций Григорьева для выкладки на сайте НЕОКОНОМИКА 04.02.2015. Адрес оригинального текста - 2. История экономической мысли. |
История экономической мысли Лекции
Лекция 2 Олега Григорьева: История экономической мысли Часть 2
КОНСПЕКТ лекции Григорьева Лекция 2. История экономической мысли, Часть 2
Стоит обратить особое внимание на маленькое содержание самого ядра теории. Австрийская школа решила остаться в рамках этого ядра. Они не признают никаких новаций, считают свое ядро правильным, поэтому планируют работать в его рамках и развивать его.
Каковы достижения австрийской школы на сегодняшний день? Практически никаких. Да, они рассмотрели частные уточняющие вопросы, касающиеся своей модели. Пытались писать о том, что такое предприниматель – получился «честный брокер», то есть человек, видящий разницу цен и выполняющий функцию арбитража. Но что они вообще писали? Книги по философии, политологии и социологии: так, фон Мизес изобрел праксиологию – науку о рациональном выборе человека. Книга фон Мизеса о бюрократии – одна из интереснейших по этому вопросу. Однако собственно экономических достижений у них нет. Начиная с некоторого момента, они стали говорить о том, что они знают, как устроена экономика «в норме», но есть реальная экономика, которая почему-то (например, потому, что существует государство, вмешивающееся в ход развития экономических процессов устроена иначе, чем в теории). А потому следующим важным достижением австрийцев стало то, что они с точки зрения нормативной экономики критикуют реальную, обозначая то, чем она может быть. В действительности, эта позиция оказалась интересной и плодотворной, поскольку успехи здесь очевидны: фон Хайек с фон Мизесом предсказали Великую Депрессию, проанализировав процессы накануне ее, чего не сделал больше никто. Все экономисты знают про кризисы, и все думают, что «на этот раз будет иначе». Перед Великой Депрессией все так хорошо росло, что все так и думали. И, кстати говоря, тот же Кейнс, который к тому же потерял деньги, ибо был великим инвестором.
***
Второе достижение австрийцев. Сегодня все говорят, что нынешний кризис никто не предсказал, ну кроме Хазина и Кобякова. Также после кризиса доткомов сторонники кондратьевских циклов посчитали, что да – это кризис, и он в нисходящей волне, но вот теперь будет долгий рост, который начался с 2001 года, и они говорили, что знают о работоспособности кондратьевского цикла, и что будет большая восходящая волна. И тут наступает 2008 год. Кондратьевцы говорят: ой, мы тут чего-то не так посчитали – оказывается, если принять во внимание ряд факторов, то нужно переформулировать предпосылки. Иначе говоря, кондратьевские циклы – просто слова, подгонка результатов под некую сектантскую философию, которая не имеет отношения к реальным процессам. Равно как разговоры про новые технологии, и мы с вами еще дойдем до [прояснения] того, что есть новые технологии.
Насчет предсказаний: существует множество книг на Западе, из них по крайней мере две опубликованы на русском языке. Ричард Дункан «Кризис доллара»?, а так же Уильям Боннер и Эддисон Уиггин - авторы книги «Судный день американских финансов». Эти книжки вышли на Западе в 2003 году.
Австрийская школа – маргинальная: она критикует ТО, КАК устроена современная экономика.
Многие из слушателей этих лекций, вслед за Хазиным или Егишьянцем повторяют рассказ про то, каким образом была создана ФРС [Федеральная резервная система], и как это плохо. И никто из них не знает, что все эти обвинения взяты из книжки Мюррея Ротбарда – одного из столпов австрийской школы. Еще понятно, когда [сам] Ротбард критикует ФРС: он выступает в защиту нарушенной целостности и девственности рыночной экономики, которая, по его мнению, сама по себе идеальна и хороша, а решение о создании ФРС создало ситуацию, искажающую рыночную экономику. Но когда это повторяют в России люди, которым ненавистна рыночная экономика, то Григорьев не понимает, почему они это делают. У Ротбарда это логично. Но, если рыночную экономику считать не идеальной, то какие претензии к факту создания ФРС?
Итак, в целом ядро австрийской теории – пустое: там все логично, но сказать ничего нельзя; а если можно, то только перейдя на нормативные позиции. Что, опять-таки, противоречит исходным условиям и намерениям. Они, конечно, понимали эти вещи – Бем-Баверк пытался проработать и расширить это ядро. В этом смысле гигантский прорыв совершил Шумпетер – также выходец из австрийской школы, который создал свою теорию экономического развития, теорию предпринимательства, теорию инноваций и много что еще. Но сделал он это, выйдя за пределы ядра, за что и был заклеймен: и австрийская школа, и ортодоксия изгнали его из своих рядов. Шумпетер так и остался гениальным одиночкой, о котором все помнят, но не знают, куда пришить его со всеми его теориями.
Спас всю эту ситуацию Альфред Маршалл в 1890 году, выпустив книгу «Принципы экономикс», в которой впервые и был употреблен термин «экономикс». Что он предложил в общем? Он согласился с тем, что есть ядро и есть реальная экономика, которая не вокруг ядра, а на далеком расстоянии, а поскольку из ядра до реальной экономики нельзя дотянуться, постольку нужны некие подпорки, то есть под конкретные задачи надо постулировать какие-нибудь дополнительные вещи, не особо даже обращая внимание на то, что они противоречат ядру.
Самый простой пример, который со следующей лекции начнем разбирать: если исходить из ядра теории в том виде, как оно сформулировано, то не может существовать фирма. То есть фирма не может существовать, если все эти принципы сформулировать последовательно. Отсюда – необходимость постулировать существование фирм. То есть ядро против фирм, но это обстоятельство игнорируется, и начинается рассуждение про фирмы, а также про все, что угодно. И в этом – структура современной ортодоксии, представляющая собой набор кейсов [сгруппировавшихся вокруг ядра теории]. А потому эта теория всеядна. С ней трудно спорить, поскольку между дополнительными множествами стали возникать междисциплинарные взаимосвязи. Поэтому ее невозможно критиковать. Почти любое указание на ошибку тут же встречает контраргумент насчет того, что этим вопросом занимаются в другом месте теории, и человек идет в это место и либо получает ответ, но при этом получает и с десяток вопросов, либо и ответа нет, [но] и десяток вопросов есть. Непонятно, как подступиться.
Когда что-то происходит, это можно объяснить с точки зрения науки, но можно и просто описать, как явление произошло. Однако это ненаучное занятие, этим может заняться и журналист. При этом формулируется предпосылка условия, при котором данное явление может появиться, и выдается за научное описание. В результате таких вещей в теории [экономикс] нарастают внутренние противоречия. Но, поскольку массив такой теории очень большой, то очень трудно эти противоречия выискивать. И при этом все больше объяснений идет просто к конкретному случаю postfactum [после сделанного]. [Соответственно, теория начинает работать в негативной эвристике в смысле Лакатоcа.]
Можно посмотреть на то, что происходит на наших глазах: если в 2007 году кто-то говорил про «пузырь», то всем было понятно, что этот человек находится вне ортодоксии, поскольку ортодоксия не знает, что такое «пузырь». В теорию не вошли ни токийский пузырь, ни азиатский кризис, ни кризис доткомов. До 2008 года говорить «пузырь» в рамках ортодоксии было «неполиткорректно» – это позволяли себе только маргиналы, включая австрийцев, но даже австрийцы аккуратно к этому относились. Ведь речь идет об индивидах и о том, как они взаимодействуют: ядро ортодоксии предполагает, что все рассуждения должны исходить из микроэкономики. Рассуждение о макроэкономике – в духе Парето [«20 % усилий дают 80 % результата, а остальные 80 % усилий — лишь 20 % результата»], который говорит, что существует оптимум, и с точки зрения общества идеальной является ситуация, когда ни один из индивидов не может улучшить свое положение, не ухудшив положения других. Но это ВСЁ, что о системе в целом они [ортодоксы] могут сказать. Еще о чем они здесь рассуждают в этом смысле – ведут рассуждение «для бедных» о количественном распределении ресурсов. И никакой другой макроэкономики в экономической ортодоксии нет. Пришел Кейнс и сказал, что есть макроэкономика – общий инвестиционный процесс, спрос, мультипликаторы и т.д. В целом, на сегодняшний день в ортодоксии есть проблема «микро-макро» (согласования того и другого), которая до сих пор решается. Григорьев (занимавшийся этой проблемой во время работы в ЦЭМИ РАН, участвовавшем в международной программе решения этой проблемы) может сказать, то один раз в пять лет слышит или читает где-нибудь о том, что кто-то близок к разрешению этой проблемы.
***
Статья создана для пояснения положений разделов: Методология неокономики, Нарративный подход и НЕОКОНОМИКА Григорьева. Страница получила постоянную ссылку: //design-for.net/page/istorija-ekonomicheskoj-mysli-lekcija-1-chast-3