Предупреждаю читателя, что этот настоящий обзор состояния общественных наук сделан по методологии неокономики, поэтому критика принимается по-существу, а не как перечень марксистский догм, тем более, в статье никаких положений марксизма не опровергается. При этом я исхожу из всеми признанного факта, что все общественные науки состоялись как раз на основе марксистского понимания общества, тогда как маржинализм в силу приверженности методологическому индивидуализму отрицает само существования общества, как сущности, не сводимой к множеству индивидов. Конечно, для концепций 19 века проблема понимания ОБЩЕСТВА является тестом на научность, но задача статьи - на примере признания антинаучных - маржинализма и марксизма - волевым решением властей всего нескольких государств в качестве научных - озадачиться вопросом - нужна ли вообще наука правящим элитам государств?
1.1. Мировой экономический кризис и настоящее противопоставление России странам Запада заставляют думающую прослойку населения искать ответы в науке, так как наука считается инструкцией по выживанию как для отдельного человека, так и целых стран. Но обращаться к современным ученым - бесполезно, никакой экономической школы в России нет, российские экономисты состоялись лишь как переводчики западных учебников по economics, по которым учат мажоров в Сколково. Но родители зря тратят деньги за переводную науку - экономических теорий, отвечающим требованиям теории познания нет и на Западе. Не буду ссылаться на чужие мнения об отсутствии понимания экономики, постараюсь в данной статье объяснить - почему и не могло быть, и почему та гора текстов, которая и считается ортодоксальной экономической теорией - совершенно не про науку.
1.2. Но, почему же - государства, даже при понимании бесполезности экономической теории, поддерживают существование общественных наук как государственных институтов? С одной стороны, сама природа государства как стационарного бандита заставляет правящую элиту поддерживать науки, так как правящая элита для сохранения своей власти хочет знать про своих подданных как можно больше, кроме того, что даже функционально бесполезный институт науки в силу традиционного авторитета у народа делает её проводником влияния элиты на население. До этой статьи я бы сказал, что наука освящает идеологию, но практика показала, что в сфере общественных наук скорее всё как раз наоборот: - цели элиты, оформленные в идеологию и определяют даже содержание того, что официально считается наукой.
1.3. В СССР с признанием экономических теорий была своя история, но большинство россиян даже не знает, что вместе с крахом СССР произошла смена парадигмы и вместо марксизма государственной экономической теорией был признан economics, как в англосаксонских странах называется неоклассическая экономическая теория. Ведь после 1991 года ломку советской системы осуществляла команда Гайдара, состоявшая из выпускников западных университетов, но даже сегодня, мало кто из россиян понимает, что в России марксизма больше нет - ни как практики (если считать, что в СССР был госкапитализм, то его и никогда не было), ни как идеологии, так как признанной государством российским стал либеральный economics. И тезис про отсутствие идеологии у государства российского - вызывает удивление, ведь признание государством в качестве руководства к действию западной экономической теории и есть признание западной же идеологии либерализма.
1.4. Но статья не про борьбу идеологий, а про сущность властных элит, так как история экономической науки показывает нам, что действия людей при власти определяет лишь одна логика удержания этой власти. Поэтому элиты могут совершать и глупости, и безумные поступки, ведь их поведение определяет не разум, а иерархический инстинкт вожака, старающегося сохранить власть. Главное для элиты - удержаться у власти, даже ценой подлога. (В тезисе нет ничего революционного - структура общества есть иерархия, если убрать вершину пирамиды власти - очистится место для тех, кто был ниже. Проблема не в головах дракона, обществу самому надо смотреть на элиту лишь как на функцию претворения в жизнь ее идеологии.)
1.5. Статья не маленькая, так как для обоснования тезиса об отсутствие науки в настоящий момент, нельзя обойтись кратеньким замечанием о смене идеологий в России, да и читатель тогда не получит общего представления о ситуации в общественной науке вообще, а без истории отношений со стороны элит государств к научным идеям - нельзя даже понять - почему марксизм стал идеологией СССР. Насущная проблема - марксистскую экономическую парадигму сменили на западный экономикс, а даже образованная прослойка населения ничего не знает про маржинализм. Ведь в СССР по причине монополия марксизма никогда не знакомили с иными экономическими теориями, которые в то же время господствовали в станах капитализма, но и сегодня, когда экономикс стал государственной теорий в России, истории экономической мысли конца 19 века всё еще малоизвестна. И многие так и считают, что на Западе продолжает господствовать классическая политическая политэкономия, хотя маржинализм возник почти одновременно с марксизмом, и еще при жизни Маркса был признан основной экономической теорией в главных странах капитализма.
1.6. Замечание: Кратко сделать обзор истории целой науки трудно, если уложился в размер одной статьи, то по определению - многое упустил. В статье лишь срез истории по вопросу роли элит в признании теории «научной», и ей еще далеко для полноценной статьи по элитологии, этот обзор я считаю лишь неким черновиком для настоящего исследования в рамках теории элит и теории экономической истории, так как без разъяснения некоторых экономических понятий не удастся понять отношение элит к научным теориям. |
Почему считается, что экономическая теория является стержнем общественных наук?
2.1. Вопрос риторический - так как при любом взгляде на общество - первое, что замечает наблюдатель - является его материальная, в первую очередь - производственная сфера. Поэтому мыслители еще в древности, пытаясь определить общество, непременно начинали с экономических отношений между людьми, которые и считались определяющими характеристиками общества. Сами мыслители, как представители богатых сословий, принимали как данностью сложившиеся экономические и социальные отношения, а побудительным мотивом для написание трудов было желание дать властям рекомендации на улучшение положения вещей, ведь в этом и сегодня состоит цель научной деятельности. Ученый изучает любую проблему в надежде, что его выводы будут использованы, может, и не сегодняшней правящей элитой, но в любом случае - какой-то властной группой людей, могущих реализовать выводы ученого. Конечно, жажда знаний существует и сама по себе, так как быть первооткрывателем - означает хорошо удовлетворить иерархический инстинкт, но история написания шотландским академистом Адамом Смитом трактата «Богатства народов», с которого началась экономическая теория (по названию - политическая экономия), подтверждает тезис, что даже экономические теории создаются как способ борьбы с политическим противником.
2.2. Для Адама Смита, который считается основателем экономической теории, в 18 веке его противником была наследственная аристократии, настолько завышавшая в городах земельную ренту, что промышленные предприятия в Великобритания были рентабельны только при строительстве их за городской чертой. Поэтому Смит в своей книги продвигал идею, что все участники экономики свою долю получают более-менее справедливо, то есть, в соответствии с трудом, и только класс землевладельцев является паразитом, так как по мнению Смита, аристократы получают земельную ренту «за просто так», неправомерно - по нелепому праву наследования земельной собственности от предка викинга-норманна, когда-то участвовавшего в захвате Британский остров. И обирая промышленников, которых Смит считал прогрессивным сословием, землевладельцы являются препятствием для процветания Великобритании.
2.3. Собственно, тут я хочу настроить читателя, как раньше бы сказали - на классовый характер науки, но точнее - на её элитарный характер - как продукта, основным пользователем которого является как раз элита. И сегодня знания добываются и собираются не сами по себе, есть настоящий государственный институт в виде академической науки. состоящий из признаваемых и поддерживаемых государством людей, которых называют «учеными», и тут, как оказалась, применима поговорка - «тот, кто девушку ужинает, тот - с ней и танцует», ведь, как показала практика - государство своим авторитетом и силой может навязать обществу удобные для него (государства) представления о том, что является ИСТИНОЙ. Доказывать даже не надо, так как мы знаем про навязывание обществу самыми либеральными государствами гендерных отклонений как нормы, а в статье я показываю, что и в конце 19 века истинность знаний - в конечном итоге определила полезность теории для правящей элиты, а не какое-то соответствием её реальным законам.
2.4. Так как нас будут интересовать события на рубеже 19 и 20 веков, то можно будет ограничиться краткой историей экономический учений. Считается, что политэкономия Адама Смита была продолжением воззрений мыслителей древности на экономические явления, которые свой анализ делали на основе сравнения разных государств. В силу уникальности развития - Европа стала единственным регионом на планете, где произошел разрыв связи денег от власти (Кто выпустил на волю деньги. Капитализм – историческая случайность, замешанная на закономерности), и для людей, получивших право свободно распоряжаться своими капиталами - возникла надобность в знаниях, применимых на практике. Именно особенности Европы позволила зародиться здесь капитализму, и способ производства в виде крупных систем распределения труда, которыми были промышленные предприятия, требовал точности в знаниях о взаимодействия между экономическими субъектами. Но интерес к экономическим знаниям В Европе ограничивался поиском способов быстрейшего получения выгоды, что и подчеркивает название меркантилисты, которое для их обозначения употребил Адам Смит, обобщая в книге Богатства народов наработки своих предшественников. Объяснения причинно-следственных связей в экономике, которое дал Адам Смит стало началом науки об экономике.
2.5. Т Но для понимания факта - почему продолжатели дела Смита - буржуазные политэкономы сами отреклись от своей науки, придется вникнуть в некоторые её положения, так как причинами для отречения были не столько проблемы в плоскости науки, сколько недовольство со стороны правящих элит, оказывающих давление на политэкономов за приверженность ТРУДОВОЙ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ.
2.5. Ведь признание ТРУДА фактором, который определяет СТОИМОСТЬ, выдвигалоо рабочего человека на место единственного создателя всех материальных ценностей, что служило основанием для радикальных теорий о способах ликвидации экономического неравенства. Неожиданно для самой политической экономия, она стала подтверждать мнение, что хозяева фабрик и заводов грабят рабочих, и история Карла Маркса показала, такие выводы действительно можно было сделать из трудовой теории, имело благодаря её недоработке. Понятно, что для властных элит, после того как они сами стали формироваться из сословия капиталистов, такие выводы от ученых, находящейся у них на содержании, делали всю науку неугодной властям. И в конце 19 века элиты сочли политэкономию уже совсем неуместной для преподавания, причиной чему надо считать революционные события начала века, которые и довели недовольство политэкономией до такого состояния, что подвернувшийся под руку всего лишь обещания неких экономистов доказать положение, что не ТРУД, а ПОЛЕЗНОСТЬ является фактором СТОИМОСТИ - были признаны более истинными, чем политэкономия. И характер большой срочности признания маржинализма новой государственной наукой, который был даже назван революцией, по-моему, можно считать подтверждением моих предположение, что усиливает тот факт, что сам маржинализм можно считать как раз ярким примером лженауки. И если я обосную гипотезу, что эта скоротечная как паника замена более менее стройной системы экономических знаний на лженауку маржинализма имела место, то можно говорить, что для самой элиты наука про экономику не особо-то и нужна.
Ситуация в экономической науке в конце 19 века в Западной Европе
3.1. Теперь немного более расширенное объяснение ситуации. В СССР ситуацию в экономической науке конца 19 века в Западной Европе не освещалась, и в мировоззрении даже взрослых россиян есть некий пробел - они просто не могут ответить на вопрос - а какая-такая экономическая теория победила в Европе и остальном капиталистическом мире? Многие считают, что Октябрьская революция произошла по лекалам марксизма, и в науке нет ничего более продвинутого, чем «вечно живое учение», которое победило в отдельно взятой стране, но информация о том, что же происходило там - в большом мире, вне островка марксизма, каким стал СССР - до рядовых россиян не доходила.
3.2. А в истории экономической мысли последняя треть 19 века была как раз переломной, но никак не связанной с появлением марксизма, так как и сам Маркс и его теории были еще малоизвестны. Однако при этом в главных странах капитализма происходил масштабный отказ о политической экономии, так как истинно научными были признаны несколько школ маржинализма, появившиеся, странным образом, почти одновременной сразу в трех странах. И сегодня этот переход от политической экономии к маржинализму за её удивительную быстротечность на Западе получил название маржиналистская революция, при том что в 19 веке для властей самих стран капитализма само слово «революция» имело негативный оттенок.
3.6. Для объяснения замены политэкономии на маржинализм, надо понять, почему возникло недовольство политической экономии, при той убежденности, существовавшей еще в начале века, что политической экономии нет альтернативы, но первым признаком охлаждения со стороны элитных кругов можно считать передачу преподавания на экономических кафедрах в университетах Пруссии в руки представителей, так называемой, исторической школы, по-моему, лишь по той причине, что представители исторической школы отрицали какие-либо общности в истории развития каждого государства, поэтому по концепции «историков» не могло быть единой теории стоимости, в которой труд был бы фактором стоимости. В результате мы опять выходим на ТРУДОВУЮ ТЕОРИЮ СТОИМОСТИ, которая в составе политической экономии Адаме Смите была совершенно невинным объяснением вопроса - почему люди так быстро находят коэффициенты обмена одних товаров на другие, будто покупатель и продавец заранее знают СТОИМОСТЬ, то есть, выражение одного товара в единицах другой, а в 19 веке неожиданно становится социально опасной.
Трудовая теория стоимости кратко
4.1. Трудовая теория не требует особых пояснений, так как, можно сказать, что каждый человек (от рождения) имеет представление об ОБМЕНЕ как о буквальном взвешивании на неких ВЕСАХ, что тысячелетиями считалось истиной, пока мыслители не осознали, что и ВЕСЫ ОБМЕНА всё же находятся в головах людей, где, понятно, сами товары взвешенными быть не могут, да и взвешивается нечто другое - а именно КОЛИЧЕСТВО ТРУДА, потраченного на производство обмениваемых товаров. Ко времени Адама Смита ТРУДОВАЯ ТЕОРИЯ уже имела положения, что согласование СТОИМОСТИ - есть поиск равновесия двух чаш ВЕСОВ ОБМЕНА, где материалом гирек является ТРУД, и решение об обмене принимается при одновременном признании продавцом и покупателем - равенства объемов ТРУДА:
- на чаше покупателя - потраченного на изготовление товара продавца,
- на чаше продавца - потраченного на изготовление встречного товара покупателя.
В головах людей взвешивается ТРУД, и когда продавец соглашается, что покупатель на другую чашу весов положил столько объема труда, что чаши весов пришли в «равновесие», то свершается акт обмена, при котором уже реально меняются физические товары в пропорциях, соответствующим объемам труда (еще раз отметим - при равновесии чаш). (Надеюсь, теперь читатель понимает, почему трудовая теория стоимости получила свое название, но ему понятен и сам механизм вычисления СТОИМОСТИ, как поиск некоего численного коэффициента обмена между реальными товарами.)
4.2. Но непременным условием обмена является желание покупателя обладать товаром продавца, что происходит - если покупатель «увидел» в товаре продавца способность удовлетворить какую-то свою насущную ПОТРЕБНОСТЬ. Именно вождение заставляет покупателя предлагать продавцу собственные предметы в качестве встречно предмета обмена, если они в этот момент насущной ПОТРЕБНОСТЬЮ для покупателя не обладают. Продавец же берет от покупателя вещь, как встречный предмет обмена, если понимает их способность удовлетворить ПОТРЕБНОСТЬ - или собственную продавца, или другого покупателя, но целю его действия по выставлению своей вещи в качестве товара являет желание - получить - несколько бОльший объем чужого ТРУДА (СТОИМОСТИ ). И для продавца собственный товар ЦЕННОСТИ не имеет, он лишь средство получения бОльшей СТОИМОСТИ в виде товара покупателя. В процессе ОБМЕНА люди свою насущную ПОТРЕБНОСТЬ (называемую термином ЦЕННОСТЬ) удовлетворяют путем отдачи объемов ТРУДА, воплощенных в вещи, которые они отдают другому участнику, при том что ЦЕННОСТЬ личных предметов обмена меньше ЦЕННОСТИ чем они видят-преполагают в возжелаемых товарах у контрагента. СТОИМОСТЬ (коэффициент обмена) оба участника обмена определяют, исходя из расчета в голове - сколько бы личного труда каждый из них сам потратил:
- - покупатель на изготовление товара продавца,
- а продавец - на изготовление встречного товара от покупателя.
4.3. И обмен удовлетворят всех участников, если каждый видит выгоду в виде экономии своего личного труда. Покупатель ТРУДОМ оплачивает СПОСОБНОСТЬ УДОВЛЕТВОРИТЬ ПОТРЕБНОСТЬ, а выгодность обмена состоит в экономии своего труда, так как он считает, что меняет меньший объем труда, затраченный на изготовлении своего товара, на несколько бОльший объем труда, пошедший на производство товара продавца.
4.4. Способность автоматически производить такие расчеты в голове - была заложена на уровне инстинкта еще в ту давнюю пору, когда все предметы - и те, которые уже предлагались к обмену - были простыми, в смысле - каждый мог их изготовить сам. Понимание обмена - как взвешивание объемов труда сохранилось до сегодня, когда многие товары человек в одиночку уже произвести не может.
Причины недовольства элитами трудовой теорией стоимости
5.1. Почему же ТРУДОВАЯ ТЕОРИЯ, бывшая в первоначальной смитовской политэкономии всего лишь теорией стоимости в зависимости от объема труда, и в 18 веке еще выглядела абсолютно социально нейтральной, уже в начале 19 века стала считаться обоснованием радикальных социальных теорий? При этом сама теория, даже у Рикардо, никаких социальных оттенков не приобрела, до Маркса еще было далеко, поэтому я считаю, причиной - стало всеобщее непонимание капиталистического способа производства. Новое капиталистическое устройство производства в виде системы разделения труда стало основным, а общественное мнение еще смотрело на рабочего как на ремесленника, а это означало, что рабочего считали производителем товара от начала и до конца, а по смыслу теории стоимости - СТОИМОСТЬ есть овеществленный ТРУД, но труда исключительно того человека, который создает товар. Но, если не видеть систему разделения труда, то остальные участники из процесса производства выпадают, и согласно старому представлению о производстве, только рабочему и должна принадлежать выручка от продажи, тогда как на хозяина капиталистического предприятия смотрели как на человека, лишь представившего нескольким ремесленникам общее помещение (совместный труд никто еще не понимал как процесс, разделенный на операции), и которому - если что и положено - так только рента за помещение. При этом управленцы, порой сидящие вообще в другом здании, выглядели нахлебниками, так как считалось, что зарплата управленцев получается за счет вычета из зарплаты рабочих, а капиталист-хозяин - так и вовсе - есть эксплуататор, так как он сам ничего не делает, но раз его доходы превосходят доходы всех рабочих вместе взятых, то значит - он несправедливо присваивает труд рабочих.
5.2. По причине выступлений рабочих за повышение оплаты труда, старое понимание рабочего как ремесленника неожиданно стало дрейфовать в сторону выставления именно рабочего создателем всех СТОИМОСТЕЙ в мире, а при сравнении имущественного положения этого создателя всех богатств в мире с состоянием хозяев заводов и фабрик, возникало подозрение, что капиталист не доплачивает рабочим и присваивает львиную долю их труда. Хозяин предприятия - при непонимание характера капиталистического производства как разделения труда, сам непосредственно не участвующий в изготовлении товара, оказывается получателем совокупного конечного продукта, который есть плод чужого труда, и у людей возникало мнение, что капиталист не доплачивают рабочих, кроме того что в соответствии с трудовой теорией стоимости - производителю, как владельцу того ТРУДА, которым и создан ТОВАР, должная принадлежать вся - стопроцентная - выручка от продажи товара.
5.3. То есть, ТРУДОВАЯ ТЕОРИЯ - самим государством признаваемая научной - такое общественное мнение не опровергала, что было крайне неприятным для власть имущих. Если говорить про политэкономов, то причиной, как я уже сказал, было забвение учения Смита о разделение труда, в результате которого никто не видел роли предпринимателя как организатора производства и все считали его лишь лицом, предоставившим нескольким ремесленникам одно общее помещение, которому, по мнению общественности, если что и полагалось, то может быть - рента за помещение, а когда хозяин предприятия забирал всю продукцию всех «ремесленников», то это выглядело несправедливым грабежом - что, якобы, и подтверждала - точно, не опровергала - политическая экономия.
5.4. Напоминаю читателю, что я пытаюсь объяснить недовольство со стороны правящей элиты всей политической экономией, которое проистекала, как я пояснил, из-за неразвитости самой трудовой теорией стоимости, благодаря чему - рабочий невольно выдвигался на первый план, как единственный производитель всех ценностей, ведь по смыслу трудовой теории - стоимость создается только ТРУДОМ, но, если в обществе и науке - ТРУДОМ, СОЗДАЮЩИМ СТОИМОСТЬ - признается только производительная деятельность исключительно непосредственного производителя, которым на капиталистическом предприятии считался исключительно рабочий у станка, то значит, и вся СТОИМОСТЬ - по науке - должна принадлежать ему.
5.5. А к концу 18 века в большинстве стран Европы изменилась социальная ситуация, эпоха буржуазных революции завершалась, буржуазия уже стала правящим классом, и теперь, когда рабочие выступали с требованиями к конкретным владельцам фабрик и заводов - то они фактически выступали и против самой власти, так как государства стали выражать интересы сословия капиталистов, так как это сословие стало главным носителем этого государства. Представление о капиталисте как кровопийце сложилось задолго до Маркса с его обоснованием этого мнения, а причиной была отставание трудовой теории, которое привело к ситуации, когда экономическая теория, находившаяся на содержании государства, в глазах элиты стала считаться источником крамольных мыслей, так как позволяла выставлять капиталистов ворами и грабителями, и не удивительно, что отношение государства к академической политэкономии стало ухудшаться. (.
5.6. И всё усугубила публичная политическая борьба, которая стала условием функционирования капиталистического государства, в которой представители антиэлиты того времени (типа Карла Маркса, самого выходца из буржуазии, не нашедшего возможности реализовать свои амбиции обычным путем), начинают использовать рабочее движение для усиления своего политического веса. Одним из действенных методов возглавить революционное движение - был путь обращения к науке, так как авторитет науки еще высоко ценился в обществе.
5.7. Маркс тут так же показателен, так как будучи по образованию философом, после участия в революционных событиях вдруг решает заняться изучением экономических вопросов, так как понял, что подтвердить свои СОЦИАЛЬНЫЕ утопии он может, лишь опираясь на выводы из экономической теории, тем более недоработка - ТРУДОВАЯ ТЕОРИЯ СТОИМОСТИ предоставляла ему возможность - якобы научно - обосновывать необходимость социальной революции как единственного способа изменения сложившегося строя. И надо отметить, Маркс блестяще использовал эту недоработку политэкономии, создав путем полного выбрасывания капиталиста из процесса капиталистического производства теорию о присвоении капиталистом прибавочной стоимости у рабочих, по сути, чисто социально-политическую, но замаскированную под экономическую.
5.8. Да и всё эпохальное исследование капитализма Марксом имело значение лишь как подкрепление его теории о классовой борьбе. Логика понятна: Маркс объясняет экономическое неравенство грабежом капиталистом своих рабочих, а сословие капиталистов отождествляет с правящий класс, и тогда - единственным и очевидным способом подъёма благосостояния рабочих - выглядел государственный переворот. (Я привожу Маркса как яркий пример довольно массового явления, которые было сильным и в Российской империи, когда дети благополучных дворян и буржуа, получая образования - и, отчасти по причине знакомства с трудовой теорией при изучении политэкономии - заражались революционными настроениями и выступали против своего же сословия как политической силы. И у марксизма - сила не в научности, а в сведению причин и следствий к убогому разделению общества на два противостоящих класса.)
5.9. ПОНИМАНИЕ СТОИМОСТИ как ОВЕЩЕСТВЛЕНИЕ ТРУДА, сложившееся в политической экономии, при понимание самого ТРУДА в этой теории СТОИМОСТИ как труда только тех рабочих, которые «у станка» участвовали в изготовлении товара, подкрепляло общественное заблуждение периода раннего капитализма, что и вся продукция фирмы-завода-предприятия должна принадлежать рабочим, а управленцы, сидящие в отдельном здании, казалось, ничем производительным не занимаются, потому оплата этих нахлебников выглядела вычетом из зарплаты рабочих (и сегодня рабочий вряд ли принимает управленцев как значимое звено в в техпроцессе). А владелец-капиталист - при таком понимании возникновения стоимости, как исключительно трудом непосредственного изготовителя, так и вовсе выглядел вором, несправедливо присваивающим себе всю прибавочную стоимость, хотя она была овеществленным ТРУДОМ рабочих.
5.10. Получилось, что выводы «науки» - подкрепляют общественное мнение, в соответствии с которым - все сто процентов выручки за товар должны принадлежать производящим рабочим. (И таковые настроения среди граждан утвердились задолго до разработки Марксом своей теории прибавочной стоимости. И пока владелец-капиталист считался ВНЕ системы разделения труда своего предприятия, то его высокие доходы не могли оцениваться иначе, как грабеж плодов труда рабочих своего предприятия. А наглядным подтверждением недоплаты рабочим за их труд служило сравнение имущественного состояния рабочих и владельцев фабрик и заводов.
6.1. Политическая экономия попала в такое положение, выход из которого лежал через научное объяснение реального вклада участников процесса производства в СТОИМОСТЬ товара, но без РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА, про которое забыли последующие поколения политэкономов, сам технологический процесс оказался недоступным для понимания политэкономов. (Вообще-то - это большая ЗАГАДКА истории экономических учений - почему продолжатели политэкономии не поняли значения целого раздела книги «Богатство народов», в котором Адам Смит объясняет - почему РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА является основой экономики?).
7.2. Кстати, современная неоклассическая теория вообще не использует понятие разделения труда, результом чего являются удивительные выводы, что фирмы-предприятия-организации существовать не могут, так как они должны проигрывать такой организации производства, как старое доброе ремесло по стимулированию труда, ведь наёмный рабочий, по мнению экономиксистов, имеет меньше стимулов трудиться, чем ремесленник, работающий на себя).
6.2. И продвинуться в разработке трудовой теории стоимости и, тем самым, реабилитировать предпринимателя, как важное звено в процессе, должное получать свою долю прибыли с предприятия, хотя бы как организатор и главный администратор, можно было путем введения в науку понятия разделения труда, объяснявшего разный вес труда каждого участника производства, но тогдашние политэкономы до этих высот не поднялись [color=gray](и нынешние ортодоксы так же).
6.3. Больше того, почувствовав со стороны элиты - недовольство в отношении трудовой теории стоимости, ставшей обоснованием для социально опасных идей, большинство политэкономов от нее отреклось, и мейнстрим политэкономии занялся поисками новой теории стоимости, что было равносильно краху всей политэкономии. Сегодня ситуацию, возникшую в среде политэкономов середины 19 века, можно охарактеризовать как тупиковую - решение лежало в плоскости развития трудовой теории стоимости, но без учета разделения труда, про которое уже крепко забыто последующем за Адамом Смитом поколением политэкономов, это сделать было невозможным. Поэтому основное массовое направлении политэкономии, для которой Маркс придумал название - буржуазная политэкономия - начало затухать, придумывая лишь новые формулировки старой теории стоимости, вводя все новые факторы стоимости, в надежде заменить ими человеческий труд. Однако трудовая теория была стержнем политической экономии, поэтому отказ буржуазных политэкономов от центральной теории означал конец и самой буржуазной политэкономии. Так, забвение РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА привело в тупик всю классическую политическую экономию, только процесс выхолащивание буржуазной политэкономия в 19 веке был наглядным, а марксизм, бывший лишь ответвлением, с этой стороны даже не успели покритиковать, так как он и на Западе, так и в СССР, остался лежать на полке.
7.1. Думаю, читатель уже подготовлен к тому, чтобы согласиться с моим мнение, что со стороны элит стран Европы возник запрос на НОВУЮ экономическую теорию, альтернативную политэкономии, который уже пытались реализовать конкретно власти Германии, заменив в преподавании политэкономию на немецкую историческую школу. Первыми, кто почувствовали этот запрос - были экономисты-практики, то есть - люди, работающих в экономических отраслях, которым политэкономия - в виде абстрактных понятий - так же мало что давала для их практической деятельности. Как потом выяснилось, едва ли самые продвинутые идеи предложил Герман Генрих Госсен, работавший младшим юристом в прусской администрации Кёльна, а в период выхода своей книги «Развитие законов общественного обмена и вытекающих отсюда правил общественной торговли» (в 1854 году) трудившийся в страховой компании, но так как Кёльн не был экономической столицей, а в тот период в Германии утвердилась историческая школа, книга Госсена, содержащая все основы будущего маржинализма в максимально ясной форме, не была замечена, и только в 1878 году английский экономист Уильям Стенли Джевонсом переоткрыл книгу Госсена, в которой формулировки законов ПРЕДЕЛЬНОЙ ПОЛЕЗНОСТИ были на порядок лучше, чем у других отцов основателей маржинализма, но первенство Госсена на базовые законы - лишь упоминается.
Цитата из статьи Hermann Heinrich Gossen из англоязычной Википедии:
Однако Die Entwickelung была плохо принята, поскольку в экономической мысли в Германии в то время доминировала историческая школа, и, поскольку Госсен написал ее в плотном, сильно математическом стиле, который был довольно непопулярен в то время. Хотя сам Госсен заявлял, что его работа сравнима по своему значению с инновациями Коперника, мало кто соглашался с этим; большинство экземпляров книги были уничтожены, и сегодня сохранилось лишь несколько оригинальных экземпляров.
7.2. Я думаю, Госсен «выстрелил» не в том месте и слишком рано, а вот в конце века радикальные выводы из политэкономии уже настолько допекли элиты европейских стран, что они согласились на всего лишь обещания доказать НОВУЮ теорию стоимости. (Тут я хочу лишь показать читателю, что идеи маржинализм уже витали в воздухе, но ученые политэкономы, обладавшие научной честность, на аферу с признанием измеримости ощущений - так и не решались.)
7.3. Тут можно вспомнить корифея буржуазной политической экономии, каковым был Джон Стюарт Милль, книга которого служила самым популярным учебником политической экономии, на котором, как можно понять из признания ими всеми - ПОЛЕЗНОСТИ в смысле утилитаризма Бентама, свое образование получили все будущие отцы маржинализма. Милль и сам пытался создать теорию стоимости (от издержек), в которой ТРУД не был бы единственным фактором СТОИМОСТИ, и вообще, если оценивать творчество Милля, то можно утверждать, что без него маржинализм не мог бы появиться. Ведь Милль развил методологический индивидуализм, служащий сегодня фундаментом для всех ортодоксальных общественных наук, его модель человека в экономике, получившая от критиков наименование - человек экономический (Homo economicus) используется в экономикс и сегодня, а понятие ПОЛЕЗНОСТЬ - в маржинализм так вообще перешло из учения УТИЛИТАРИЗМ, созданного Бентамом, бывшим другом отца Милля, и которому оба завещали это учение развивать. (Мы про сам бентамовский утилитаризм судим по работе Милля - Utilitarianism). Но, Джон Милль, являясь настоящим ученым, при том, что обладал знаниями не в пример большими, чем все маржиналисты, сам так и не смог пойти на научный подлог, чтобы отрицать ТРУД как фактор, которым определяется стоимость товара. Считать же полезность, бывшую по его представлениями как истинного политэконома, добавлю - и всех нормальных людей, лишь психологическим ОЩУЩЕНИЕМ, тем новым фактором, от которой зависит СТОИМОСТЬ, сам Джон Милль не смог, так как был настоящим ученым.
8.1. К середине 19 века правящие элиты капиталистических государств, напуганные масштабными выступлениями рабочих, были недовольны и политической экономией, причем к концу века - настолько, что были готова признать за науку любую другую теорию, лишь бы в ней ТРУД не считался фактором СТОИМОСТИ. Свидетельством можно считать появление радикальных политических партий, программы которых опираются на - якобы НАУЧНЫЕ и, потому считаемые бесспорно «истинными» - крамольные выводы из политэкономии. Кроме того дети из семей зажиточных сословий - буржуазии и породнившихся с ними аристократов, после знакомства в процессе получения образования с положениями политической экономии - становились бунтовщиками, но заменить политическую экономию, хотя бы в преподавании - было нечем, что, собственно, и показала историческая школа в экономике, призванная как альтернатива политэкономии в Германии, но так и не создавшая своей теории стоимости. Поэтому, когда в последней трети 19 века некие экономисты предложили идею, как можно объяснить ОБРАЗОВАНИЕ СТОИМОСТИ, вообще не используя понятия ТРУДА, да еще почти одновременно в трех разных странах Западной Европы, то они СРАЗУ получили поддержку со стороны правящих элит:
- в Великобритании Уильям Стенли Джевонс публикует в 1871 году книгу «Теория политической экономии»и (а краткие тезисы «Об общей математической теории политической экономии» не были замечены в 1862 г.) в с 1876 становится преподавателем в Лондонском университетском колледже;
- в Австрии Карл Менгер после издания в 1871 году книги «Основания политической экономии» становится в 1873 году профессором Венского университета, а потом наставником наследника австрийского престола;
- в Швейцарии Леон Вальрас уже преподавал на кафедре политической экономии юридического факультета Лозаннского университета, когда опубликовал в 1874 году «Элементы чистой политической экономии».
8.2. Читатель, если знаком с тем восхищение с каким в западной экономической мысли описывают скорость замены преподавания политэкономии на ранее никому неизвестный маржинализм, что для него даже придумали специальный термин маржиналистская революция, может подумать, что содержание маржинализма по значимости действительно превосходит открытие Коперника, что - не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот - Земля вокруг Солнца, но, если всё действо с утверждением маржинализма воспринимать как манипуляцию с вниманием зрителей, то восторги есть преувеличение какой-то пустяшности, должной отвлечь внимание зрителей от самого подлога.
8.3. Для понимания «открытия», сделанного отцами маржинализма, следует вспомнить условия трудовой теории стоимости. Вещей вокруг много, но почему-то одни вещи никому не нужны, а за обладание другими - люди готовы отдать свои предметы или деньги, и экономисты поняли, что для того. чтобы вещь стала товаром, должны выполняться некоторые условия:
8.4. Чтобы нашелся хоть один покупатель, возжелавший выменять товар у продавца - у самого товара должна быть способность удовлетворять хоть какую-то ПОТРЕБНОСТЬ. Но желания не достаточно, так как вещь принадлежит другому человеку, которого называют продавцом, и поэтому покупателю надо отдать тому некий свой товар, число единиц которого или дробная часть - и называется СТОИМОСТЬЮ (стоимость - это численный коэффициент, иначе - выражение товар продавца в единицах товара покупателя). Поэтому у покупателя для совершения ОБМЕНА должно быть - (1) ощущение того, что товар продавца способен удовлетворить его ПОТРЕБНОСТЬ, и - (2) некое ЧИСЛО других товаров - встречных для предмета обмена у продавца. То есть - чтобы у возникло желание заполучит вещь, человек должен увидеть у вещи способность удовлетворить какие-то ПОТРЕБНОСТИ людей. Ведь человек стремится выменять не все вещи подряд, а те - в которых в настоящий момент ощущает потребность.
8.5. В классической политэкономии понятие ПОТРЕБНОСТИ считали психологическим ощущением, ведь для того чтобы, человек решил выменять товар у продавца, нужно появление у покупателя особого психического состояния - вожделения владеть товаром, и степень желания имеет значение для решимости, но - оно или есть (покупатель понимает нужность приобретения), или его нет (в этот момент товар не интересен покупателю). Поняв, что возникновение ОЩУЩЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ надо относить к сфере психологии, политэкономы занялись выяснением исключительно своих экономических вопросов - от чего же зависит ЧИСЛО-СТОИМОСТЬ-РАЗМЕР КОЭФФИЦИЕНТА ОБМЕНА одного товара на другой? Ведь экономистам было очевидно, что возникновение желания обменять или купить - является всего лишь неким предварительным психологическим условием, то есть, для добровольного акта обмена - у покупателя и продавца - одновременно у двух сразу - это желание должно возникнуть в голове, и только уже после возникновения этого условия обмена - появляется экономический вопрос о СТОИМОСТИ. Но, маржиналисты по критерию честности отличались от корифеев науки.
8.6. Если правящая элита была недовольна тем положением трудовой теории, что фактором стоимости является ТРУД, то маржиналисты заявили, что фактором стоимости является не труда, а степень вожделения удовлетворить потребности, которую для тумана переименовали в ПОЛЕЗНОСТЬ (термин, к самой полезности отношения не имеющий). И если политэкономы - ПОТРЕБНОСТЬ вынесли из экономики как категорию психологии, то маржиналисты - наоборот триумфально вводят ее в экономическую науку как собственный НОВЫЙ фактор СТОИМОСТИ. И при введении уровень рассуждения маржиналистов ниже бытового уровня, так как они опираются на кулинарные ощущения ПОЛЕЗНОСТИ товара, заявив что ОТ СИЛЫ ЭТОГО ОЩУЩЕНИЯ и зависит СТОИМОСТЬ.
8.7. По мнению маржиналистов, выбор человеком конкретного товара из ряда аналогичных - определяется его якобы природной способностью «видеть» в выбранном товар бОльшую ПОЛЕЗНОСТЬ, чем в остальных, и эта нацеленность на максиму пользы объяснима целью, приписываемой маржиналистами людям - получать как можно бОльшее УДОВЛЕТВОРЕНИЕ-УДОВОЛЬСТВИЕ-СЧАСТЬЕ от товара полученного в свое личное пользование. Основной посыл маржиналистов сводится к утверждению, что цели экономических агентов в экономике не есть стремление удовлетворить какие-то насущные ПОТРЕБНОСТИ, а стремление к повышению градуса ОЩУЩЕНИЯ-СЧАСТЬЯ-УДОВОЛЬСТВИЯ, которое приносит потребление товара. При таком подходе - экономический агент ничем не отличается от конченного наркомана, который потребляет из-за желания повысить свое личное ощущение УДОВОЛЬСТВИЯ-СЧАСТЬЯ, и сделать этот он может через ПОТРЕБЛЕНИЕ, так как в товарах, как сосудах - разлита ПОЛЕЗНОСТЬ, которая при потреблении товара переходит в покупателя. ПОЛЕЗНОСТЬ в маржинализме есть наркотическая жидкость, ради которой агенты занимаются безостановочным приобретением товаров один за другим, так как их цель - повышение ОЩУЩЕНИЯ УДОВОЛЬСТВИЯ-СЧАСТЬЯ.
8.8. Но маржиналисты понимают, что их основополагающая аксиома - это сколькая тема, которую чтобы их не разгадали как шарлатанов, надо проскочить как можно быстрее, поэтому они опускаются на уровень бытовых рассуждений, рассчитывая обмануть читателя на основе его диких примитивные заблуждения о пользе продуктов. При этом смешивать все аспекты - и когда сравнивают пользу от разных количеств одного продукта, и когда люди сравнивают полезность разных продуктов. Опорой маржиналистов является устойчивое мнение, что в диетологии есть некая выверенная норма потребления продукта в течение дня, которую они отождествляют с максимальным уровнем полезности, которому уже легко можно присвоить значение в виде 100% пользы от данного продукта. Никакой в Природе шкалы измерения полезности не существует, но представить ее не трудно, так что можно сказать, что каждая порция продукта имеет значение полезности от 0 до 100 в зависимости от размера порции. (Эти рассуждение есть дремучая антинаучная ересь, кроме того, что читателю не говорят, что он еще думает о бытовой «полезности-пользе», тогда как маржиналисты уже заменили её на не-пойми-что маржиналистскую же ПОЛЕЗНОСТЬЮ-ОЩУЩЕНИЕСЧАСТЬЯ-ОЩУЩЕНИЕУДОВОЛЬСТВИЯ.) И когда приводят примеры, в которых чашке воды уже назначено 3 утиля ПОЛЕЗНОСТИ, то разум читателя не сопротивляется утверждению, что стакан молока имеет полезность большую - точно в 10 утилей, не понимает, что фокус уже провернули. Читателя втянули в эти бредовые рассуждения о пользе больших объемов одного продукта или больше-меньшей пользе разных, опираясь на его животные инстинкты, при том что ИЗМЕРИМОСТЬ ПОЛЕЗНОСТИ ему еще никто не доказал, тем более в каких-то единицах ПОЛЕЗНОСТИ. В другой ситуации человек бы засомневался, так как разумные людей знают, что полезность не подлежит измеримости, однако он уже имеет установку, что в маржинализме без подвохов, так как само государство признает его серьезной НАУКА, и по неволе вынужден считать научными рассуждения, что два яблока якобы приносят и полезности и удовольствия в два раза бОльше, чем одно.
8.9. Сегодня вся эта срамота обоснования ПОЛЕЗНОСТИ - что два яблока имеют полезность в два раза большую - от глаз критиков тщательно спрятана в аксиоматику маржиналистских школ, которых наплодилось достаточно много, ведь в западном либерализме - САМЫМ ВАЖНЫМ критерием считается СВОБОДА ВЫБОРА, и достижением считается как раз большое число теорий по одному вопросу, тогда как в настоящей науке самой близкой к истине может быть лишь одна. Надеюсь, читатель согласится с моим мнением про маржинализм, что теория, исходным условием которой является видимость для покупателя содержания ПОЛЕЗНОСТИ, залитой в товар, нет нужды иметь теорию СТОИМОСТЬ, так как ОБЪЕМ ПОЛЕЗНОСТИ можно считать ценником, видимым каждому покупателю (причем в виде конкретного числа утилей). Зачем искать факторы СТОИМОСТИ, если вы своим индивидам-агентам-экономическим человечкам, которых почему в своих фантазиях считаете моделями реальных людей в своей выдуманной экономике, вменили знать ПОЛЕЗНОСТЬ каждого товара в точных числах утилей?
9.1. Сам подлог маржиналистов читатель может изучить и самостоятельно, для темы статьи куда важнее вопрос - почему же сами элиты капиталистических признали за науку - еще только ОБЕЩАНИЯ доказать ИЗМЕРИМОСТЬ ПОЛЕЗНОСТИ, при том, что сами маржиналисты никакого определения понятию ПОЛЕЗНОСТЬ не давали и до сих пор дают, и сегодня заслугой считают, что наконец-то придумали формулировки, которые позволяют обойтись без бентамовской не-пойми-что ПОЛЕЗНОСТИ. Если оценивать радикальное решение властей нескольких крупных государств Западной Европы почти одновременно отказаться от политэкономии и признать официальной экономической наукой откровенную фальшивку, то создается впечатление, что эти элиты - или (1) прекрасно понимали нулевую ценность политической экономии, которая без понятие РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА была даже вредной, что показало её марксистское ответвление, - или (2) элиты никогда не руководствовались выводами экономической теории (третий вариант объединял бы два предыдущих).
9.2. Сам по себе маржинализм без поддержки властей государств не выдержал бы никакой критики, так как даже основные положения противоречат реальности, и поначалу маржиналисты прикрывались тем, что называли свою теорию психологической и субъективной, то есть - экономической теорией ОДНОГО ЕДИНСТВЕННОГО ИНДИВИДА, и экстраполяция теории на взаимодействие хотя бы на двух агентов уже невозможна, так как предполагает ТОЖДЕСТВЕННУЮ оценку двумя этими субъектами экономики ПОЛЕЗНОСТИ одного товара. А если маржинализм есть теория для одного агента, то даже если представить, что в экономике действую КОПИИ одного экономического человека, то всё равно взаимодействовать они не будут так как оценивают все товары одинаково, так что ОБМЕН товарами между ними невозможен. Впрочем, невозможность маржинализма следует из основополагающей аксиомы - ведь если целью людей является достижение СЧАСТЬЯ от потребления ПОЛЕЗНОСТИ, то при представлении ОБМЕНА как ВЕСОВ - для свершения акта нужно нужно выравнять чаши весов, так что бы на чашах оказалось равный объем ПОЛЕЗНОСТИ. Но какой смысл менять один и тот же объем ПОЛЕЗНОСТИ на точно такой, если одинокое содержание чаш приносят и одинаковой УДОВЛЕТВОРЕНИЕ-СЧАСТЬЕ- УДОВОЛЬСТВИЕ? Маржинализм как изучение обменов равными объемами одного и того же наркотика - трудно признать не только научно, но и вообще чем-то здравым.
10.1. И если нам понятны причины - почему аферу неких экономистов власти капиталистических государств признали наукой, то куда более странным выглядит положение марксизма в Советском Союзе. Человеку, знакомому с проблемой соотношения - ЦЕННОСТЬ или СТОИМОСТЬ - понятно, что даже Ленин не очень понимал экономическую часть марксизма, и преподавать студентам марксистскую политическую экономию имело смысл только ради устрашения ужасами быта рабочих при диком капитализме. Преподавать про то как это было при капитализме если имело смысл, если предполагалась разработка экономики социализма, но все понимали, что этот раздел будет противоречить реальной практике советских властей, а получалось, что знания про то, какая экономика была уже в прошедшем 19 веке, да еще не России не могли быть применены нигде в советской экономике. Поэтому марксистскую политическую экономию преподавали - скорее как дань уважения революции, которая произошла в России наперекор выводам самого Маркса.
5.3. И хочется о спросить - а на Западе имела ли хоть какое-то значение экономическая теория, и для этого надо рассмотреть историю маржинализма уже в 20 века, когда книга Альфреда Маршалла объединила основную часть (англоязычных) маржиналистов под названием - ECONOMICS, а немецкоговорящие маржиналисты объединились в австрийскую школу. Постепенно ECONOMICS стал названием мейнстрима маржинализма, а совокупность множества разношерстых теорий стали назвать термином - неоклассическая экономическая теория, так как очень хотелось представить свою лженауку преемницей отринутой, но авторитетной политической экономии. Преемственность от Адама Смита нужна была для освящения принципа невмешательства государства в экономику, так как Смит в недоумении от огромности системы разделения труда, работающей будто сама по себе - предположил существование неких невидимых рук рынка, поддерживающих общее равновесие. Либеральные идеи, по которым государство считалось лишь сторожем экономики (в смысле - никуда не вмешивалось) - преобладали в конце 19 и начале 20 века, поэтому никаких особых требований к новой теории никто не предъявлял.
5.3. Собственно, по причине невмешательства государства в экономику, по мнению самих экономистов - Великая депрессия с 1929 по 1939 год и была столь разрушительной.
Классики монетаризма Милтон Фридман и Анна Шварц полагали, что ФРС виновата в создании «кризиса доверия», так как банкам не была вовремя оказана помощь и началась волна банкротств. Меры по расширению кредитования банков, аналогичные тем, которые принимались с 1932 года, по их мнению, могли быть приняты и раньше — в 1930 или 1931 году. В 2002 году член совета директоров ФРС Бен Бернанке, выступая на 90−летии Милтона Фридмана, сказал: «Позвольте мне немного злоупотребить моим статусом как официального представителя ФРС. Я хотел бы сказать Милтону и Анне [Шварц]: что касается Великой депрессии — вы правы, это сделали мы. И мы очень огорчены. Но благодаря вам мы не сделаем это снова».
Но с другой стороны:
На анализе Великой депрессии в США взошла звезда Джона Мейнарда Кейнса, когда в 1936 году он опубликовал работу «Общая теория занятости, процента и денег»[1], в которой отрицал основополагающее положение всей маржиналистской теории о способности рынка самостоятельно завершить кризис без какого-либо вмешательства государства.[/size][/p]По подсчётам экономистов-исследователей Великой депрессии Коула и Оханиана, без мер администрации Рузвельта по сдерживанию конкуренции уровень восстановления 1939 года мог быть достигнут пятью годами раньше.
С 40-х до первой половины 70-х годов XX века концепция Дж. М. Кейнса занимала доминирующие позиции в правительственных и академических кругах наиболее развитых индустриальных стран Запада[5].
5.3. Как-то трудно говорить о единой научной теории, если в ней есть противоречащие друг другу теории. Не будь маржинализм пародией на экономическую науку, нормальные люди сочли бы, что кейнсианство есть альтернативная теория, но элиты капиталистических стран, создавшие из маржинализм ширму наличия якобы науки - этого допустить не могут.
В 1970-е годы в виду экономического кризиса неоклассики триумфально возвращаются в качестве основного течения экономической мысли, вытесняя кейнсианцев. В 1970-е и 1980-е проводятся жесткие реформы, направленные на уменьшение роли государства в экономике, в ряде стран проводится полномасштабная приватизация. Неоклассики выдвигают идею о том, что главным способом регулирования экономики может быть только монетарная политика или политика регулирования денежной массы. Тем не менее после кризиса 2001 года доткомов в США и Великой рецессии 2008 года кейнсианское течение в экономике опять возвращается в качестве мейнстрима. Однако за 30 с лишним лет концепции неоклассиков и кейнсианцев сближаются, устраняются «слабые места», различия между двумя концепциями, которые были разительными в начале XX в., в начале XXI в. стираются, формируя новый мейнстрим.
5.3. Мне лично трудно оценить логику соединения в одной теории взаимно исключающих противоположностей, но видимо, кто уяснил себе значение понятия ПОЛЕЗНОСТИ - способен понять и не такой парадокс. Но, если подводить итоги, то вывод однозначный - государства прекрасно обходятся без какой-либо экономической теории, подтверждением чему можно считать уже современную Россию.захотевшую выйти замуж за экономикс, но так и не расставшуюся с марксизмом. В некоторых университетах уже наловчились преподавать западный экономикс, но в некоторых еще остались кафедры марксисткой политической экономии. Выпускники из обеих противоречащих друг другу школ приходят работать на одно предприятие, и в принципе - понятно почему - показывают одинаковые же результаты знания экономических законов. Так может - проблема была еще до появления политической экономии Адама Смита, источником которой считает себя как маржинализм, так и марксизм, хотя на каком основании себя к политэкономии причисляет экономикс - это большой вопрос.
5.3. Неокономика признает принципы построения научного знания, которые сформулировал венгерско-английский философ Имре Лакатос, Он предложил, что наука должна рассматриваться (и строиться) как совокупность научно-исследовательских программ в виде исторического ряда или последовательности теорий, где каждая новая теория вытесняет предыдущую, добавляя к ней вспомогательные условия. Последняя действующая теории - есть лишь вершина того массива знаний по предмету теории, исторически накопленного предшественниками и, по мнения автора последней, неправильно трактуемых, и этот автор доказательно объясняет причины заблуждения своих предшественников, даже если они высказывали суждения противоположные авторским.
5.3. Если оценивать политическую экономию Адама Смита, то можно признать, что Адам Смит создавал свою теорию почти по-Лакатосу: (1) создал из своих предшественников некое воображаемое сообщество экономистов, которому дал наименование - меркантилисты, уже только по смыслу слова опускавшее предшественников на уровень узкого подхода к экономике - лишь как искателей методов повышения выгоды; и потом - (2) на критике идей меркантилистов, которым сам и приписал многие заблуждения, уже сделал собственные объяснения закономерностей в экономике.
5.3. Однако предшественников Адама Смита нельзя считать тем рядом теорий, о которой говорил Лакатос, по отношению которым политическая экономия должна удовлетворяет требованиям Проблемы демаркации[/bold] науки от ненауки::
- она имеет добавочное эмпирическое содержание, то есть предсказывает новые факты, невероятные с точки зрения старой теории;
- в то же время она объясняет все постулаты предыдущей;
- некая часть добавочного содержания является подкреплённой.
5.3. И ответ на вопрос - была ли политическая экономия наукой придется искать по другому. Я уже объяснил, почему политическая экономия закономерно попала в тупик, так как последователи Адама Смита отказались от РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА, которое, как мы сегодня понимаем - является ключевым экономическим понятием, но сам отказ от разделения труда был лишь следствием абсолютного непонимания того чем является общество? В любом случае политэкономия определялась как ОБЩЕСТВЕННАЯ наука, так как предметом её исследования была материальная жизнь всего общества и отдельных членов. И тут мы сталкиваемся с парадоксом - Адам Смит и большинство политэкономов били людьми верующими, и потому - по понятным причинам - от них нельзя требовать какого-либо объективного понимания общества. Если в точных науках существовала поговорка, что никто так не разрушал веру в Бога как верующие в него астрономы, то мы понимаем, что для того чтобы объективно изучать общества, пусть даже в экономическом аспекте - сам исследователь должен быть не ограничен никакими религиозными установками. Поле этого, надеюсь, читатель сам даст ответ на вопрос - была ли политэкономия наукой про общество? Но у нас есть МАРКСИЗМ, который - с одной стороны - вершина всей классической политической экономии, с другой стороны - Маркса все считают атеистом и материалистом, поэтому отказать марксизму на основе религиозности автора мы не можем.
5.3. Обычно апологеты марксизма заявляют что Маркс, в отличие от современных экономиксистов, исповедующих методологический индивидуальны, признавал общество - отдельной сущность, не сводимой к сумме членов. Но признание Марксом объективности общества - по-сути являлось всего лишь декларацией, и на основании признания им первобытного коммунизма - сегодня уже всеми признаваемого фантазией - можно утверждать, что и Маркс никакого целостного понятия об ОБЩЕСТВЕ не имел. Можно было надеяться на некоторые мысли от Маркса, но смерть прервала изучение книги американского этнографа Льюиса Моргана, и остались лишь заметки на полях, по которым уже Энгельс написал свою знаменитую статью Семья, и происхождение собственности, которая, если её считать реализацией мыслей Маркса - лишь подтверждает мнение, что и Маркс и Энгельс совершенно не знали ОБЩЕСТВО. Однако если у самим отцов основателей марксизма не было представлений о ОБЩЕСТВЕ и они путались в исторической первичности СЕМЬИ и РОДОВОЙ ОБЩИНЫ, то в самом марксизме есть исследования по происхождению общества, которые сделал, наверно, самый маститый марксист современности - Юрий Иванович Семёнов..
5.3. Конечно Семёнов не смог преодолеть нормативности, свойственной марксизму, когда когда понятия назначаются неизвестно откуда, без объяснения истории их возникновения, но Семёнов попытался преодолеть нелогичность концепции общественно-экономических формаций (которая теперь уже крепко привязан к марксизму), предложив понятие социально-исторический организм. Ведь если следовать логике теории общественно-экономических формаций то ГОСУДАРСТВА появлялись путем линейной эволюции из СЕМЬИ или РОДА за счет роста численности. Понятия СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ эот Семёнова эту нелепость, что все СЕМЬИ и РОДЫ зародившееся в древности должны стать ГОСУДАРСТВАМ - не преодолевала, но Семёнов пришел к понимаю что ДО формации первобытного коммунизма - должна была быть формация с жёсткой иерархией (иначе доминированием) некоторых членов.
5.3. Собственно, на тот факт, что Маркс написал свои основные работы за несколько лет ДО публикации Дарвином своей книги, в которой человек был поставлен в один ряд с обезьянами, указывалось критиками марксизма не раз. Наиболее полно этот недостаток марксизма разбирается в статье Геллнера, где он критикует не столько Маркса, а как раз идеи Юрию Семёнова, которые действительно можно считать заплаткой современных марксистов на прорезу в ортодоксальном марксизме по поводу вопроса возникновения общества у людей.
5.3. И хотя Семёнов вполне достойно ответил на критику представителя западной социально антропологии, ни он, ни Геллнер - на вопрос - а что было первым обществом - сами ответ не дали. Тот факт, что Маркс - в принципе признавал библейское происхождение людей вполне объяснимо тем обстоятельством что в 19 веке представления даже самых просвещенных людей не поднималось выше некое мнения, что люди, хоть и вышли из Природы (вполне понималось и родство с приматами), но появились они в период некоего ЗОЛОТОГО ВЕКА (когда ЗОЛОТОЕ ПЛЕМЯ жило в условиях изобилии) и, конечно, там царил первобытный коммунализм. Такое мнение ничем не было обосновано, но Марксу импонировала сама идея, что и в начале истории человечества был коммунизм, и по его теории - человечество к коммунизму должно вернуться ведь такая симметрия придавала историческому материализму определенную красоту. И читатель должен понимать - вставка ПЕРЕД первобытным коммунизмом непонятно откуда взявшегося формационного сообщества - проблемы понимания ОБЩЕСТВА марксистами не решала, а скорее совсем запутывало понимание эволюции, так Семёнов так и не смог отказаться от фазы первобытного коммунизма и у него получалось что в изначальном сообществе была иерархия, потом она куда-то испарялась что требовалось для приведения общества к понятию РОДОВОЙ ОБЩИНЫ (СЕМЬИ) с их коммунизмом, как догмы у Маркса, и СНОВА - теперь уже у Энгельса - падение нервов, и жадность, неожиданно обуявшая всех глав семей - приводят в войнам за рабов, появлению самого рабовладения, и института частной собственности.
5.3. Это принцип создания научного знания путем ПРИДУМЫВАНИЯ неких конструкций - был присущь всем мыслителям в 17-18-19 веках, так как никаких знаний (у нас тут - в области антропологии) - еще никем не было добыто. И представить себе, что люди сформировались в СТАЯХ австралопитеков и, соответственно, ПЛЕМЕНА и были СТАЯМИ ЛЮДЕЙ с жесткой иерархией во главе с ВОЖАКОМ-ВОЖДЕМ, Маркс как житель 19 века никак не мог, впрочем, как и Семёнов, не осмелившийся выти за пределы догмы о первобытном коммунизме, ведь переписывать пришлось бы половину массовой теории. Может быть, если Маркс бы понял, что Дарвиновская теория эволюции просто своим появлением уничтожила весть его марксизм как научную теорию, превратив в мечтания-конструирования о поведение в некой экономике неких индивидов (кстати, Маркс так же оказался приверженцем методологического индивидуализма, предпочтя исходить не из общих законов, а наоборот - на поведении индивидов выискивая закономерности) и переписал хотя бы основы заново, то сегодня мы бы не считали марксизма таким же научным подлогом, как и маржинализм.
5.3. Я как популяризатор НЕОКОНОМИКИ лишь объясняю историю экономической мысли и мое отрицание научности у марксизма основано на факте отсутствия теории общества, имеющей обоснование в антропологии, так как без обезьяньей природы людей нельзя понять - не только - почему люди передают друг другу и обмениваются вещами и услугами, но и почему у людей структура общества такова как есть, и даже - почему происходит смена формаций. Маркс был гениальным человеком, но просто во время его жизни еще не было многих данных - особенно антропологических, потому у него могла быть лишь крайне невнятная СХЕМА ОБЩЕСТВА - но так уже устроен мир, что «видеть ОБЩЕСТВО не значит его знать». И главное - для Макса целью всегда была социальная теории о революции, и экономикой он занимался с целью эту теории доказать, немудрено что он даже не понял ангажированности своей ТЕОРИИ О ПРИСВОЕНИИ КАПИТАЛИСТОМ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ. И сама эта теория просуществовала (и будет существовать так как без нее трудно обосновывать концепцию классовой борьбы) столь долго по причине ОТКАЗА экономистов от понятия РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА.
5.3. Беда ортодоксальной экономической науки в том, что она по причине случайного возникновения капитализма в Европе была востребована несколько РАНЬШЕ всех остальных знаний, без которых она не могла быть создана именно как научная. Понимание, что поведение человека есть продолжение и развитие поведения его предков приматов, еще только сегодня находит всеобщее признание, но мы лишь должны признать реальность - что на постулате, что человека создал Бог вместе с законами общежития, был построен весь комплекс общественных наук. Но если физику можно верить в Бога, то социально-экономическому антропологу нельзя.
5.3. И принципы ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ, предложенные Имре Лакатосом - нельзя применять к ортодоксальным общественным наукам - ведь если считать что все теории возникли как прогрессивные сдвиги достижений предшественников, то мы придем к основателям науки в лице первобытных людей, которые были создателями ЯЗЫК, так как язык и образует ОГРАНИЧЕНИЕ познания. Настоящая наука - не может иметь многозначность терминов, что сплошь и рядом в языках, поэтому язык науки должен быть как в логике программирования - однозначным. И пока принцип однозначности термина не будет введен как закон науки - для двусмысленности всегда будет шанс, что совместимо с требованием приближения научного знания к истине. Конечно, для открытия факта что у человечества нет общественной науки - решающую роль сыграл настоящий экономический кризис, который есть следствие несостоявшейся попытки перехода в следующую формацию. Человечество возвращается в эпоху «ДО» капитализма, когда в мире существовало несколько территориальных империй, капитализм же показал, что он, хотя и сработал как машина времени, вытащившая человечество, может, не на одну тысячу лет вперед по технологиям, но пока элиты государств не готовы решится на слияние государств в ПЛАНЕТАРНУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ. И пред антропологами встает вопрос - капитализм А технологии -
переплавляющие народы в супернации , ившая нет - не означает катастрофу, у людей есть массив знаний, что означает что строить новую пирамиду нарративов придется с нуля. а есть
который создает нам
который и дал ему его его человек - быть. что путем выкидывания из системы разделения труда - труда управленцев и предпринимателя, смастерил теорию прибавочной стоимости, и всё ради обоснования концепции классовой борьбы и социальной революции как единственного способа ликвидации экономического и социального неравенства., созданной трудом рабочих. пс этой ПРЕДУСТАНОВЛЕННОй , божественная СХЕМУ и общества и оие было не известно проживания А более короткий способ обосновать характер марксизма как научного подлога состоит как раз в том, что он
5.3. Ведь самого капиталистического способа производства нельзя представить без его организатора, каким является его владелец капиталист, и техпроцесс не возможет без управленческого труда, и прибавленная стоимость - действительно существует, а вот теория ПРИБАВОЧНОЙ стоимость - чистая выдумка Маркса, но ведь только ради ее обоснования он и занялся экономикой. Экономическая часть марксизма есть трудоемкое исследование, которое
5.3. Опираться я буду на критику философии истории Юрия Семёнова, которого я считаю самым продвинутым марксистом, со стороны либерального Геллнера по поводу такого исторического казуса как появление теории Дарвина ПОСЛЕ написания основных положений марксизма.