Галичина и Молдавия, путевые письма Василия Кельсиева
| ОГЛАВЛЕНИЕ |
Перед вами мемуары Василия Ивановича Кельсиева, написанные в виде путевых писем из Западной Руси, где он в качестве журналиста в 1866-67 годах собирал материал об образе жизни жителей бывших русских земель. Биография самого Кельсиева настолько богата событиями, что достойна стать сценарием для приключенческого кинофильма. Обладая необыкновенным даром к освоению языков, он общался со всеми слоями населения тех мест, в которые заносила его судьба. Его интересовал не только быт, но и взаимоотношения народностей, различия в языках и религиях. Материал, собранный Кельсиевым, очевидно, представлял большую этнографическую ценность, так как с ним был фотоаппарат, но фотоснимки, судя по всему, не сохранились.
Большой литературный талант Кельсиева позволил ему написать эти путевые письма с необыкновенной живостью, не уступающей авантюрному роману. Он пишет от собственного лица как дневник личного приключения, но есть мало настолько легкого и захватывающего чтения.
Кельсиев Василий Иванович за свою очень короткую жизнь, столь полную событиями, оставил нам достаточно много научных работ в этнографии и истории, причем, написанных прекрасным литературным языком.
Творчество Кельсиева на должном уровне в России не было оценено современниками, где он, как бывший приверженец Герцена после своего возвращения в царскую Россию и отречения от революционных идей, был встречен русской интеллигенцией достаточно холодно, хотя в Европе даже Маркс перепечатал пару его книг. До настоящего времени многие его работы по старообрядцам остаются основными в данной области, а данные путевые письма «Галичина и Молдавия»» - стали первым знакомством россиян с южнорусским народом. Данный очерк Кельсиева о жизни простых людей в австрийской Галиции и Молдавии так же остается уникальным, так как до него из образованных русских мало кто забирался в эти края, оторванные от России своей нелегкой историей.
Нынешние события на Украине заставляют искать истоки украинского сепаратизма, что неминуемо приводит нас к истории Западной Украины и, в частности, к судьбе Галиции. Будущие беды Украины Василий Кельсиев отмечает самым явным образом уже в момент написания книги и называет их причины словом - украинофильство. В конце 19 века панславянизм был в моде в России, и украинофильство положительно оценивалось русской общественность, хотя Галиция для русской публики в конце 19 века - был совершенно неведомый забытый русский край. Сам Кельсиев поначалу так же причислял себя к украинофиллам, поэтому побудительной причиной для поездки в Галицю и Молдавию для Кельсиева стало желание разобраться в вопросе украинства и найти истоки украинского национализма. Результат поездки привел Кельсиева в стан противников украинофильства и позволил ему сказать пророческие слова о сектантстве украинофиллов: - «пусть они изучат вопрос и пусть поймут, что теория их гибельна, и что они ведут не только южный народ, но и все славянство, к тому разрыву и к той розни, которая им вовсе не желательна».
Текст путевых писем Кельсиева, который перед вами будет ниже – это перепечатка с сайта Украинские Страницы, оригиналом которому послужил текст издания писем Кельсиева в США в 1976 году, которую инициировал выходец из Западной Украины «карапторусский деятель, алюминиевый промышленник и бенефициант американского карпаторусского литературного общества П.С. Гардый». Он сам сопроводил американское издание писем Кельсиева своим предисловием, которое вы можете прочитать здесь.
Биография Василия Ивановича Кельсиева - это настоящий авантюрный роман на нескольких континентах с участием многих значимых людей того времени. Самая подробная биография Кельсиева – по запросу Кельсиев Википедия – находится на сайте ВикипедиЯ. Судьба Кельсиева сама по себе драматична, а конец трагичен – после потери младшего брата, жены и детей, умерших в Турции от холеры – вернувшийся в Россию Василий Кельсиев повторно женился, много работал, но как и многие интеллигенты того времени спивался от неустроенности быта и умер от белой горячки в возрасте 37 лет.
Для людей, которых интересует настоящая история Украины – путевые письма Кельсиева являются обязательными для ознакомления – иначе просто не понять жизнь южнорусского народа, который на несколько веков передавался из состава Австро-Венгрии в Польшу и Речь Посполитую, а на момент написания писем – находился снова в Австро-венгерской империи Габсбургов после третьего раздела Польши. Поляки присутствую на каждой странице тпроизведения – и сам автор ведет постоянную полемику с политикой и мировоззрением поляков. В 1866-67 годах Польши как самостоятельного государства не существовало, что тяжело переживалось поляками, винившими во всем Россию, как своего неразлучного стародавнего врага.
Надо заметить, что Василий Кельсиев применил русское наименование Галичина ко всей территории административной единицы Galicia в составе Австро-Венгрии, тогда как исторически настоящей Галичиной считается лишь восточная часть этой единицы. Думаю, он просто сделал обратный перевод слова Galicia как наименования края Galicja на польском. Молдавия так же являлась лишь восточной частью Румынии в составе Австро-Венгрии.
Для прояснения отторжения Галичины от остального Русского пространства надо привести небольшое пояснение из истории. Его вы найдете в самом низу этой страницы под ПРЕДИСЛОВИЕМ от самого Василия Кельсиева к перовому изданию писем Галичина и Молдавия в 1868 году.
Польские паны владели землей Западной Украины с 1340 года – и результат ополячивания является главной темой произведения. Кельсиев показывает горькую судьбу южнорусского народа, который при всей видимости гражданской свободы после крепостнической Речи Посполитой, живет, по его мнению, гораздо хуже русского крестьянина, который к тому времени уже получил свободу, но, даже простой крепостной в России в сравнении с русинами был защищен общиной от голода, и в том крепостном укладе мог сделать разнообразную карьеру - стать кузнецом, выбиться в купцы на откуп и т.д. Русский помещик моральным правом обязан был не позволить своему крепостному умереть от голода. Гражданская свобода же, дарованная русину австрийским правом, обрекала его на нищенское существование прикованным к его маленькому земельному наделу, составлявшему его единственную собственность. Малейший неурожай ставил русина на грань голода, а спасительной взаимопомощи, как в русской общине, не было и в помине. «Свободная» Австрия предоставляла русинам полную «свободу» умирать от голода. Глазами очевидца мы видим отсутствие зажиточности даже у местной элиты в виде православного духовенства. Австро-Венгерское правительство вообще не проявляло заботу о жителях Западной Руси, о чем свидетельствует поголовная неграмотность южнорусского населения, что было продолжением польской политики по лишению у местных русских прослойки грамотных людей. Это был один из способов отрыва южных русских от России – через лишение их грамотности на родном языке, что влекло невольный переход на другие языки. Русскому приходилось ополячиваться, чтобы получить какое-то образование для продолжения хоть какой-то карьеры. Письменность не развивалась, а равно литературный язык местных южных народов отсутствовал, а могучий русский литературный язык в эти отделенные от России места не допускался властями Австро-Венгрии. Василий Кельсиев обвиняет и Россию как мать, забывшую о существование своих сыновей, оторванных границами. И в этом была большая доля правды – ведь Россия при разделе Польши больше озаботилась получением центральных земель самой Польше, чем своих исторических земель на юге, но видно, в окружении царя уже отдавали себе отчет о проблемах связанных с присоединением Галиции к России. Подтверждением можно считать записку Дурново, когда непосредственно перед Первой мировой войной правый черносотенец бывший министр Петр Николаевич Дурново взывал к царю Николаю Второму с предостережением: - «Государь! Единственным призом в этой войне может быть Галиция», но «только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, потеряет империю...»
Благодаря большевикам, заигрывавшим с национально освободительным движением и их полной безграмотности в отношении сути украинского сепаратизма,– а теперь уже сформировавшемуся украинскому национализму была предоставлена огромная территория и аудитория для распространения своих разрушительных идей. Вершиной глупости по незнанию сути украинства, стало присоединение Галиции к Украине Сталиным, который очевидно записку Дурново николаю 2 - не читал и отметил свою деятельность этой фатальной ошибкой для судьбы Украины, да и России тоже. Я могу лишь повторить обращение Василия Ивановича Кельсиева: - сегодня самим сознательным украинцам всего лишь ради самосохранения надо изучить вопрос о сути украинства и понять его гибельность. Ведь само слово Украина – это лозунг об отделении юго-западной части от основы единого организма, под которым надо считать народ единый русский. Сознательное самоназвание польским словом «украiнец» означает признание себя самого сепаратистом Русского мира.
Надеюсь, читатели в книге Галичина и Молдавия, путевые письма Василия Кельсиева найдут ответы на многие вопросы, на роль главного из которых ситуация на Украине выдвинула вопрос об истоках украинского сепаратизма, основной работой по которому считается монографию американского ученого Николая Ульянова Происхождение украинского сепаратизма, изданная в 1966 году в Нью-Йорке.
О судьбе фотографий, сделанных Кельсиевым во время его путешествия, нам ничего не известно, хотя он упоминает о них в тексте. Первое издание путевых писем в 1868 году вышло без иллюстраций, которые могли бы дополнить его описания быта жителей, которых он изучал во время своего путешествия. Я взял на себя смелость дополнить тест писем иллюстрациями этнографического характера и, главное, – картами, поясняющими маршрут Кельсиева и историю южных русских, коренные территории которых часто переходили из государства в государства.
Примечание: по техническим ограничениям, связанным с переводом книги в электронный формат, мы были вынуждены заместить ять на е; о и е с шляпками (из алфавита Максимовича) просто на о и е; i на и; мы также заменили некоторые обозначения на их современную форму (напр. “румыны” вместо “румуны” и т.п.)Источник “Галичина и Молдавия” путевые письма
ПРЕДИСЛОВИЕ
Представляя читателям собрание моих писем из путешествия по Галичине и Молдавии в 1866 – 1867 гг., я считаю не лишним сказать несколько предварительных слов. То, что я рассказываю об этих странах, вынесено мною не из библиотек, а из личных наблюдений. Я рассказываю о Галичине и Молдавии так, как я сам к ним мог отнестись, и мой читатель волей-неволей заметит, что я относился к ним настолько искренно, насколько это было возможно. Я рисую картину того, что видел, и рассказываю то, что понял. Если отзывы мои о положении дел в Галичине, о поляках и евреях кому-нибудь покажутся несправедливыми, то журнальной полемики я с ним не подыму, покуда мой оппонент сам не потрудится исследовать эти малоизвестные края. И так вся моя книга основывается исключительно на моих личных наблюдениях, и в чем я не прав и в чем я могу ошибаться как человек, пускай оппоненты мои проверят на месте. Затем, к вопросу о евреях, поднятом мною, сделано несколько подстрочных примечаний в ответ на нападки, которыми меня угостили некоторые органы нашей печати; прибавлю здесь одно – что этот вопрос чисто русский, и что мы в нем не можем руководиться примером Западной Европы, хоть бы по тому одному, что во всей Западной Европе число евреев ничтожно, а у нас они – сила и власть, и вопрос об них касается нас слишком близко, притом западные верования и западные принципы для нас в данном случай далеко не указка.
В ответ господам украинофилам я не скажу ничего – с сектантами мудрено спорить, – но пусть же они изучат вопрос и пусть поймут, что теория их гибельна, и что они ведут не только южный народ, но и все славянство, к тому разрыву и к той розни, которая им вовсе не желательна. Я вполне убежден, что украинофилы люди честные, и что намерение их честное, но эти люди увлекаются и приходят из увлечения к абсурдам.
Обстоятельства, рассказанные в этой книге, а именно моя высылка из Галичины, не дали мне возможности изучить край так, как бы мне хотелось. То, чего я не узнал о поляках и о евреях в Галичине, я постарался узнать в Молдавии. Нужно было или отказаться от изучения вопроса или изучить его там, куда судьба загнала. Насколько я прав, насколько я ошибаюсь, сам я, разумеется, не знаю, но, повторяю, пусть же те господа, которые со мной захотят спорить, изучат вопрос на месте.
Если на меня станут нападать за то, что в моей книге нет последовательности, что первые главы полны археологическими и библиографическими заметками, а в последних нет ни того ни другого, то происхождение ее, как отдельных писем, корреспонденций в газету, объясняет ее недостатки. Я не знаю, лучше ли бы я поступил, предав забвению эти письма, чем поступаю теперь, отпечатывая их отдельной книгой; но знаю только то, что если бы я не перепечатал моих писем, то у нашей русской публики не было бы ровно ничего, ровно ни одной книги о Галичине, об этом совершенно для русской публики неведомом русском крае. Я был в нем тем, что называется на дальнем западе Америки пионером; я дорогу проложил, пусть идет теперь по ней кто хочет и пусть пишет о Галичине книгу дельнее и серьезнее моей. Я первый обрадуюсь тому, если этот забытый и забитый край русской земли вынырнет из омута неизвестности и из тины нелепого и бестолкового сочувствия. Сочувствие краю может основываться только на знании его. У нас сочувствуют Галичине, как сочувствуют всем славянам, не зная, о чем идет дело, не понимая ее болей, не зная ее скорбей.
На меня нападают за мою, будто бы, страсть рисоваться своей личностью перед публикою, выставлять себя при каждом случае каким-то героем и как бы осью, вокруг которой вращается все рассказываемое мною. У каждого своя манера, каждый работает по источникам, которыми он располагал. Источники, которыми пользовался я, как я уже говорил – мои личные наблюдения, случаи, бывавшие со мною – как же им не занимать видного места в моих рассказах? Не всегда ли факты служат основанием всяких выводов, соображений, теорий – политических, государственных и других? Притом такие субъективные рассказы, как напр. рассказ о моем аресте в Карпатах, имеют еще особое значение и пользу. За него станут нападать на меня кабинетные рецензенты, станут трунить надо мною за мнимую влюбленность в мою собственную особу – пусть так, на здоровье. Но может быть не с таким чувством помянет меня какой нибудь русский путешественник или исследователь, если, забравшись в подобные края, очутится в положении, схожем с положением из которого мне пришлось выпутываться в Коломыях. Вспомнив мой подробный рассказ, доказывающий le diable n’est pas si noir, qu’on le fait, он ободрится, не потеряет присутствия духа – а в этом половина спасенья.
Необходима еще следующая оговорка: если вздумают спрашивать по одиночке галичан в Австрии о том, до чего довели их усилия поляков и духовенство римской церкви, они, само собой разумеется, будут говорить совершенно не то, что сказано мною – о чем и предупреждаю моих читателей.
Затем, пусть читатель примет мою книгу такой, какова она есть. Что я мог написать, я написал. Вся моя книга – ряд вопросов: о Польше, о южнорусском народе, о евреях, о церкви и о костеле – вопросов, которые решим не мы, люди XIX века, но над которыми не ломать голову мы не можем. Я забирался в захолустья и трущобы, в которые до меня никто из нашей пишущей братьи не забирался – а потому пишущая братия (я говорю собственно о дилетантах литературы и публицистики) судить меня не может. Из захолустьев я вынес ряд загадок. Разгадать их не могу, а на общий суд повергнуть дерзаю. Прошу только об одном: чтоб меньше обращали внимание на мою личность, а больше на вопросы, которые я подымаю.
Еще одно слово: письма, вошедшие в состав этой книги, помещались в газете “Голос” за последние два года. Перепечатывая их, я счел необходимым во многом исправить их и, где оказалось нужным, дополнить.
1868 г. Октября 8 С.-Петербург Василий Кельсиев
Киевские князья в войнах с венгерскими королями сумели расширить территорию Руси далеко на запад, где на самом краю и появилось довольно самостоятельное галичское княжество. Нашествие монголо-татар, разоривший в 1240 году Киев, не затронуло западные земли, что позволило Даниилу Галицкому захватить Киевский престол. В те времена всей Русью владела одна единственная семья из князей потомков Рюрика и Даниилу Галицкому после разорения очага Киевской Руси трудно было рассчитывать на поддержки своих сродственников, княживших теперь далеко на севере. Даниил постарался объединить разоренные земли в единую Галицко-Волынскую Русь, но для защиты их от польской шляхты и князей Литовской Руси, устремившихся на захват южнорусских земель, требовалась помощь более сильного феодала. Таким покровителем стал король Венгрии и папа римский, предложившие унию (объединение церквей) в обмен на помощь и дарование князю титула Король Руси. Даниил даже женил сына на дочери венгерского короля, которому помог стать австрийским герцогом. Позднее Даниил Галицкий в завещании сделал венгерских королей наследниками своего княжества королевства. До смерти последнего князя из династии Романовичей Рюриковичей Галицко-волынское княжество переживает расцвет и расширение территории за счет ногайского улуса.
Вначале престол отошел к Юрию II Болеславу потомку Романовичей по женской линии, но в 1340 году он был отравлен галицкими боярами за насаждение католичества. В отсутствии наследника на Галицкое княжество стали претендовать король Польши и великий князь Литовский, которые объявили себя родственниками Юрия II Болеслава. В династическом споре сначала выиграл польский король Казимир III Великий, который заранее подготовленными войсками захватил Львов, что указывает на участие его в отравлении Юрия II Болеслава. Война за галицко-волынское наследство между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским, при участии венгерских королей, имевших самые большие права на Галичину, продолжалась по 1392 год, пока венгерский король Людовик I Великий как сын сестры бездетного Казимира, беспрепятственно получил польскую корону.
Король Людовик I Великий не любил Польшу и передал область Червонная Русь (которая фактически совпадала территорией с Галицким княжеством), под управление венгерской администрации. После смерти Людовика I Великого не имевшего наследника мужского пола, королевой Польши стала его дочь Ядвига, которая вышла замуж за литовского князя. Польша в скором времени упразднила Галицкое княжество, попавшее в её состав, создав на его территории Русское воеводство польской короны, административным центром которого стал город Львов. Литва же объединила подконтрольные ей территории бывшего княжества в Волынское воеводство. Галицко-Волынское княжество прекратило своё существование как единое политическое целое.
Коренное (восточнославянское) население Галиции, Буковины, Закарпатья называло себя прилагательным «руськи» или существительным «русины».
Уже к началу 16-го века все социальные верхи (магнаты и паны) Галиции сменили обрядность, перешли из православия в католицизм и полонизировались. После 1453 г., завоевания Константинополя османами, когда Вселенский патриарх оказался фактическим заложником султанов Османской империи и раскола в Киевской митрополии после Флорентийской унии, шляхта и высшее духовенство Киевской митрополии начали склоняться к унии (союзу) с Римом. За прошедшие после Брестской унии 1596 г. столетия грекокатолическая (униатская) церковь укоренилась в Галиции и стала традиционной религией для многих её жителей.
Поражение восстания Костюшко (1794), направленного против разделов страны, послужило поводом для окончательной ликвидации польско-литовского государства. 24 октября 1795 года государства, участвующие в разделе, определили свои новые границы. В результате Третьего раздела Россия получила литовские, белорусские и украинские земли к востоку от Буга и линии Немиров-Гродно, общей площадью 120 тыс.км² и населением 1,2 млн человек. Пруссия приобрела территории, населенные этническими поляками, к западу от pp. Пилицы, Вислы, Буга и Немана вместе с Варшавой (получившие название Южной Пруссии), а также земли в Западной Литве (Жемайтия), общей площадью 55 тыс. км² и населением в 1 млн человек. Под власть Австрии перешли Краков и часть Малой Польши между Пилицей, Вислой и Бугом, часть Подляшья и Мазовии, общей площадью 47 тыс. км², и населением 1,2 млн человек.
следующая В Кракове окончание ОТ издателя статья об авторе Кельсиев Василий Иванович
//design-for.net/page/galichina-i-moldavija
