определение понятие значение информация система структура принцип слово знак |
ГЛАВА 4
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА ПОППЕРА ПРОТИВ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРОГРАММЫ КУНА
Теперь кратко подведем итоги спора Куна с Поппером.
Мы показали, что Кун прав в своих возражениях против наивного фальсификационизма, а также когда он подчеркивает непрерывность научного развития, упорство в борьбе за выживание некоторых научных теорий. Но Кун неправ, полагая, что, развенчивая наивный фальсификационизм, он тем самым опрокидывает все виды фальсификационизма. Кун выступает против всей исследовательской программы Поппера, он исключает всякую возможность рациональной реконструкции роста науки.
Кратко сопоставляя взгляды Юма, Карнапа и Поппера, Уоткинс замечает, что, по Юму, рост науки индуктивен и иррационален, по Карнапу - индуктивен и рационален, по Попперу,- не индуктивен и рационален [303].
Это сопоставление можно продолжить: по Куну, рост науки не индуктивен и иррационален. С точки зрения Куна, не может быть никакой логики открытия - существует только психология открытия, [304]
304 См.: [90]; эта позиция фактически представлена и в [89].
90 Между прочим, Дюгем соглашался с Бернаром, что одни только эксперименты, без учета соображений «простоты”, могут решить судьбу физиологических теорий, но не физических ([140]. гл VI, § 1)
89 Например, Мольер смеялся над врачами («Мнимый больной»), которые на вопрос, почему опиум усыпляет, отвечали, что он обладает усыпляющей силой. Можно даже утверждать, что знаменитое ньютоновское высказывание «Гипотез не измышляю» было в действительности направлено против объяснений ad hoc (т.е. гипотеза отдельного явления) — подобных его собственным объяснениям сил притяжения при помощи эфирной модели, которые должны были отвести возражения картезианцев.
Например, по Куну, наука всегда изобилует аномалиями, противоречиями, но в «нормальные» периоды господствующая парадигма задает образец роста, который может быть отброшен в период «кризиса». «Кризис» - психологическое понятие, здесь оно обозначает нечто вроде паники, которой заражаются массы ученых. Затем появляется новая «парадигма», несоизмеримая со своей предшественницей. Для их сравнения нет рациональных критериев. Каждая парадигма имеет свои собственные критерии. Этот кризис уничтожает не только старые теории и правила, но также и критерии, по которым мы доверяли им. Новая парадигма приносит совершенно новое понимание рациональности. Нет никаких сверхпарадигматических критериев. Изменение в науке - лишь следствие того, что ученые примыкают к движению, имеющему шансы на успех. Следовательно, с позиции Куна, научная революция иррациональна и ее нужно рассматривать специалистам по психологии толпы.
Сведение философии науки на психологию науки - не изобретение Куна. Еще раньше волна психологизма пошла вслед за провалом джастификационизма. Многие видели в джастификационизме единственно возможную форму рационализма: конец джастификационизма означал, казалось, конец рациональности вообще. Крушение тезиса о том, что научные теории могут быть доказательно обоснованы, что прогресс науки имеет кумулятивный характер, вызывало панику среди сторонников джастификационизма. Если «открыть значит доказать», но доказать ничего нельзя, то и открыть ничего нельзя, а можно только претендовать на открытие. Поэтому разочарованные джастификационисты, точнее, экс-джастификационисты, решили, что разработка критериев рациональности - безнадежное дело и все, что остается, - это изучать и описывать Научный разум в том виде, как он проявляет себя в деятельности известных ученых.
После крушения ньютоновской физики Поппер разработал новые, не джастификационистские критерии. Кое-кто из тех философов, на которых произвело столь сильное впечатление падение джастификационистской рациональности, теперь стали прислушиваться, часто из третьих уст, к необычным лозунгам, выдвинутым наивным фальсификационизмом. Найдя их несостоятельными, они приняли неудачу наивного фальсификационизма за конец всякой рациональности. Разработка рациональных критериев опять предстала как безнадежное предприятие; опять-таки раздались призывы ограничиться изучением Научного Разума. [305] Критическая философия должна была уступить место тому, что Полани назвал «посткритической» философией. Но в исследовательской программе Куна была новая идея: изучать следует не мышление отдельного ученого, а мышление Научного Сообщества. Психология индивидуума сменяется социальной психологией; подражание великим ученым подчинением коллективной мудрости сообщества.
305 Между прочим, так же как некогда кое-кто из ранних экс-джастификационистов возглавил волну скептического иррационализма, теперь некоторые экс-фальсификационисты оказались на гребне новой волны того же скептического иррационализма и анархизма. Лучшим примером является работа Фейерабенда [58].
Но Кун просмотрел утонченный фальсификационизм Поппера и ту исследовательскую программу, начало которой было им положено. Поппер заменил центральную проблему классического рационализма, старую проблему поиска оснований, новой проблемой погрешимокритического развития и приступил к разработке объективных критериев этого развития. Здесь я пытался продвинуть его программу еще дальше. Я думаю, что тот небольшой шаг вперед, который удалось сделать, достаточен хотя бы для того, чтобы отбить критические выпады Куна. [306]
306 Действительно, как я уже говорил, мое понятие «исследовательской программы” может быть понято как реконструкция, в духе объективного «третьего мира», куновского социально-психологического понятия парадигмы: поэтому куновское «гештальт-переключение» может происходить без снятия попперовских очков.
(Я здесь не касаюсь тезиса Куна и Фейерабенда о том, что теории не могут элиминироваться по объективным основаниям потому, что соперничающие теории «несоизмеримы», а следовательно, не могут ни противоречить одна другой, ни сравниваться по эмпирическому содержанию. Однако мы можем сделать их, при помощи словаря, противоречащими друг другу, а их содержание — сравнимым.* Если мы желаем элиминировать программу, нам нужны какие-то методологические критерии. Такая критериальная детерминация является стержнем методологического фальсификационизма; например, никакой результат статистической выборки не будет противоречить статистической теории, пока мы не сделаем его противоречащим ей при помощи правил отбрасывания Поппера.
Реконструкция научного прогресса как размножения соперничающих исследовательских программ, прогрессивных и регрессивных сдвигов проблем, создает картину научной деятельности, во многом отличную от той, какая предстает перед нами, если развитие науки изображается как чередование смелых теорий и их драматических опровержений. В главных чертах эта реконструкция опирается на идеи Поппера, в особенности на «запрете» конвенционалистских (соглашательских), т. е. уменьшающих эмпирическое содержание, уловок. Главное отличие этой реконструкции от первоначального замысла Поппера состоит, я полагаю, в том, что в моей концепции критика не убивает - и не должна убивать - так быстро, как это представлялось Попперу. Чисто негативная, разрушительная критика, наподобие «опровержения» или доказательства противоречивости не устраняет программу. Критика программы является длительным, часто удручающе-длительным процессом, а к зарождающимся программам следует относиться снисходительно. [307]) Конечно, можно ограничиться указанием на вырождение исследовательской программы, но только конструктивная критика с помощью соперничающих программ приводит к реальному успеху; что же касается поражающих воображение результатов, то они становятся видны только после рациональной реконструкции всего процесса.
307 То, что экономисты и другие обществоведы с недоверием относятся к попперовской методологии, отчасти объясняется разрушительным воздействием наивного фальсификационизма на зарождающиеся исследовательские программы.
Нельзя отрицать, что Куну удалось показать, как психология науки способна раскрывать важные и, прямо скажем, грустные истины. Но психология науки не может рассчитывать на свою автономию. Рост науки, каким он предстает в рациональной реконструкции, имеет место, по существу, в мире идей, в платоновском или попперовском «третьем мире» (измерении?), в мире знания, ясность и чистота которого не зависит от познающего субъекта. [308]
308 Первый мир — материальных объектов, второй — мир сознания, [u]третий — мир высказываний, истин, критериев[/u]: мир объективного знания. Наиболее важные современные работы, в которых проводится это различение: [166], [165], см. также впечатляющую программу Тулмина в его [193]. Отметим, что многие положения Поппера из [161] и даже из [163] выглядят как описание психологического различия между Критическим Разумом и Индуктивным Разумом. Однако, психологическая терминология Поппера в большой степени может быть переинтерпретирована в терминах третьего мира: см. [135].
Исследовательская программа Поппера направлена на описание этого объективного роста науки. [309] Исследовательская программа Куна, по-видимому, стремится к описанию изменения в (»нормальном») научном мышлении (будь то мышление индивида или целого сообщества). [310]. Но зеркальное отражение третьего мира в мышлении индивидуального ученого пусть даже «нормального» - обычно является карикатурой оригинала; если описывать эту карикатуру, не соотнося ее с оригиналом из третьего мира, можно получить карикатуру на карикатуру. Нельзя понять историю науки, не учитывая взаимодействия этих трех миров.
309 Фактически исследовательская программа Поппера выходит за пределы науки. Понятие «прогрессивного» и «регрессивного» сдвига проблем, идея размножения теорий могут быть экстраполированы на любой вид рациональной дискуссии и, таким образом, стать инструментом общей теории критики; см. мои работы [95], [96] и [98]. (Мою книгу [92] можно рассматривать как рассказ о не-эмпирической прогрессивной исследовательской программе; [93] заключает в себе рассказ о не-эмпирической регрессивной программе индуктивной логики.)
310 Действительное состояние мыслей, убеждений и т. п. относится ко второму миру; состояние нормального мышления находятся в чулане где-то между вторым и третьим. Исследование того, что происходит в умах ученых относится к компетенции психологии; исследование того, что происходит в «нормальных» (или «здравых») умах ученых, относится к психологической философии науки. Есть два вида психологической философии науки. Согласно первому, никакой философии науки быть не может, кроме психологии индивидуального ученого. Согласно второму, существует психология «научного», «идеального» или «нормального» мышления: это превращает философию науки в психологию этого идеального мышления, вдобавок предлагает нечто вроде психотерапии, позволяющей преобразовывать чье-либо мышление в идеальное. Я подробно рассматриваю этот второй вид психологизма в [98]. Кун, кажется, не видит этого различия.
//design-for.net/page/issledovatelskaja-programma-poppera-protiv-issledovatelskoj-programmy-kuna