Крах западной экономической антропологии

Краткая историю экономической антропологии

3.3. Предыдущую главу про термин ЭКОНОМИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ я закончил тезисом о несостоятельности западной экономической антропологии. Но, чтобы в этом убедился и читатель, я предлагаю вместе проанализировать саму историю экономической антропологии, точнее - историю западной Economic anthropology, благодаря тому, что она не стала научной дисциплиной, уложившуюся всей своей продолжительностью в 20 век. Для того, чтобы обосновать состояние экономической антропологии как крах, думаю, будет достаточно краткой историю экономической антропологии, а так как и она будет моей критикой, то я воспользуюсь уже проведённой критикой экономической антропологии с позиции марксизма, которая есть в работе Юрия Семёнова Экономическая антропология (аналогичная критика есть во второй главе «История и современное состояние исследования экономики доклассового общества» более масштабного труда ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭТНОЛОГИЯ). Многими Юрий Иванович Семёнов почитается как четвертый классик марксизма, и, думаю, критика экономической антропологии еще и с позиции марксизма позволит читателю получить более глубокое представление о современном состоянии экономической антропологии.

3.3.1. В традиционном понимании ЭКОНОМИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ, бывшая специализированным исследованием материальной стороны жизнедеятельности единиц существования людей в Природе, определялась - при всех разночтениях - как теория возникновении экономических отношений. Конечно, люди, создававшие предпосылки для этой дисциплины, жили во времена, когда не было понимания человечества как популяции одного из биологических родов приматов, ЧЕЛОВЕК считался созданием Бога, а в вопросе возникновения ОБЩЕСТВА наука до сих пор находится в заблуждении. Но при этих условиях люди умудрились создать даже экономическую теорию, число которых в конце 19 века выросло до двух, на основе находок останков вымерших видов обезьян и древних людей появилась антропология, а в начале 20 века из описаний образа жизни разных народов стала складываться экономическая антропология.

3.3.2. Эту попытку создания экономической антропологии можно рассматривать как некий эксперимент, который, может быть, и увенчался бы успехом, будь научной хотя бы одна из экономических теорий. (И по логике - вначале надо было бы рассмотреть как раз историю экономической мысли, так как европейская экономическая мысль представляет собой первооснову понимания самой древней истории экономики, но начну с истории экономической антропологии, в надежде, что так читатель быстрее поймет проблемы экономической антропологии.)

3.3.4. Сразу надо отметить, что возникновение экономической антропологии как дисциплины произошло на той части мира, где с конца 19 века господствовала - европейская по происхождению - маржиналистская экономическая концепция, которую в начале 20 века еще называли термином «formal economics» (формальная экономическая теория, а разъяснение про наименование смотрим по ссылке Карл Поланьи Избранные работы). Поэтому именно западные антропологи, стоявшие на позициях «formal economics», не только монопольно располагали разрозненными археологическими данными и наблюдениями над экономикой примитивных сообществ, но и первыми делали оценку этих артефактов, и естественно, что формалисты распространили свою модель - «формалистскую» - на все доисторические общества.

3.3.6. Подтверждение моих слов находим в статье Formalist–substantivist debate в англоязычной Википедии, где формалистская теория уже названа как economics:

3.3.7. Конечно, в начале века формальное направление уже господствовало в экономической антропологии, но еще никто не называл модель древней экономики, созданную маржиналистами, термином formalist economic models, пока английский этнограф и антрополог Бронислав Малиновский, не заговорил о несоответствии этой маржиналистской модели своим наблюдениям, которые он сделал, лично проживая среди туземцев. Спорить формалистам с Малиновским было трудно, так как он «имел в своем распоряжении не груду разрозненных примеров, а большое количество твердо установленных фактов, относившихся к системе социально-экономических отношений одного конкретного доклассового общества». Так как в дальнейшем я буду критиковать и марксистский подход, то приведу цитату из раздела От Н. Л. Зибера до Б. Малиновского монографии ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭТНОЛОГИЯ, как взгляд марксиста Юрия Семёнова:

3.3.8. После Второй мировой войны мир быстро изменялся, но «поистине гигантский материал в рамки формальной экономической теории не мог не способствовать выявлению всей несостоятельности этого подхода к доклассовой экономике». И, если Малиновский своими публикациями лишь «нанес удар по буржуазным экономическим теориям вообще, маржинализму в первую очередь», чем посодействовал некой консолидации адептов формалистской модели среди в антропологов в одно направления, то после войны все формалисты ополчилось уже на его послевоенных последователей, среди которых самым значимым был Карл Полани(-ньи) (Karl Polanyi) - историк и экономиксист, то есть, сам приверженец формальной маржиналистской теории (экономикс). Если Малиновского Семёнов называет духовным основоположником экономической антропологии и предтечей "субстантивистского", то считает Карла Полани непосредственным основоположником анитиформалистского направления:

3.3.9. Более последовательным «субстантивистом» был Дж. Дальтон (George Dalton), ставший после смерти К. Полани признанным главой школы, статья которого "Экономическая теория и примитивное общество", опубликованная в 1961 году, не только сделала идеи субстантивизма достоянием самых широких кругов этнографов, но вызвала многолетию теоретическую дискуссию антропологов и экономистов, получившую название Formalist–substantivist debate.

3.3.10. Сама дискуссия лишь свидетельствовала о большом интересе к проблемам экономического развития как стран, добившихся политической независимости, так и тех, что продолжали оставаться колониями, оказались в центре внимания , но никакого особого результата она принести и не могла по той причине, что и субстантивисты методологически опирались на ту же самую формалистскую маржиналистскую концепцию. Просто формалисты, бывшие больше экономиксистами, пытающимися подмять антропологию под собственные догматы, догматически же настаивали на универсальности маржинализма, а факты, мешающие это сделать, учитывать не хотели, а субстантивисты, бывшие больше практикующими антропологами, верили реальными фактам, так как они же сами факты и добывали. И единственное, к чему привела дискуссия - стало понимание необходимости особой экономической теории для объяснения доклассовой экономики, что, однако, экономиксистами оценивалось - все равно - как покушение на устои маржинализма, а так как те были «высосаны из пальца», и требовали защиты даже от намека на свою ложность.

3.3.11. Понятно, что Юрий Иванович Семёнов, будучи марксистом, считал (в статье) причиной несостоятельности западной Economic anthropology игнорирование антропологами-субстантивистами марксистского подхода. ИНо при этом Семёнов тут же описывает попытки уже марксистов (понятно, что западных) создать свою марксистскую модель докапиталистической экономики, и критикуя попытки как неудачные, Семёнов намекая на то, что западный марксизм был не настоящим, после чего делает вывод, что для выхода антропологии из тупика годится только марксизм настоящий (идею об отдельной теории первобытной экономики он не принимал):

3.3.12. Надо отдать должное Юрию Семёнову, который серьезно взялся за специфику первобытных производственных отношений и попытался-таки создать марксистскую теорию первобытной экономики, а то, что этого нельзя сделать в принципе, он не понимал, думаю, даже зная, он вряд ли бы отступил от идей. Однако последние годы жизни Семёнову пришлось прожить при знании о крахе марксизма, который он сам через теорию первобытности пытался модернизировать, за что, собственно, и получил звание четвертого классика марксизма. Впрочем, читатель и сам может ознакомиться с творчеством Семёнова, некоторые работы Семёнова я перепечатал на свой сайт, но думаю, что читатель должен согласиться с моей оценкой наследия Семёнова как попытку создать УНИВЕРСАЛЬНУЮ теорию экономики только не формалистскую маржиналистскую, а «настоящую» марксистскую, и настоящим марксизмом Семёнов считал его советский извод. Я уверен, что в будущем представление об историографии и этнографии-этнологии СССР и начала новой России все будут получать только по фундаментальным работам именно Юрия Ивановича Семёнова, а почему семёновская экономическая энтнология не стала наукой, будет посвящена добрая часть данной монографии.

3.3.13. Обращаю внимание читателя на то, что я сам не оцениваю работу конкретных антропологов, сам не профессиональный антрополог, поэтому доверяю профессионализму Юрия Семёнова, да и задача моя - лишь показать на те принципиальные положение самих базовых экономических теорий, которые не позволили возникнуть экономической антропологии, ни - на основе формальной теории маржинализма, ни - на основе политической экономии марксизма. Даже больше, на всем мировоззренческом фундаменте западных европейцев, как отравленном - без надежды на выздоровление - методологическим индивидуализмом и расизмом (европоцентризмом), никакой экономической антропологии возникнуть не могло и не может. Если кто думает, что я позабыл про современных антропологов, включая и российских, так сегодня они все работаю опять-таки как раз во всё той же парадигме формальной маржиналистской концепции, поэтому оценку их труда уже заранее можно найти в работе Семёнова:

3.3.14. По результатам дискуссии большая часть антропологов, даже из стана маржиналистской формалистской концепции, перешла в своей практике на позиции субстантивизма, теоретически оставаясь в русле формалистской модели (ведь они же не могли перейти на марксизм, который был единственной альтернативой маржинализму), но общее разочарования обеими концепциями было таково, что в Economic anthropology появилась своеобразная «средняя» линия, и понятно, что сама дискуссия перестала иметь смысл. К концу 20 века в развитии экономической антропологии наметился определенный спад, а сегодня можно констатировать что Economic anthropology как научная дисциплина на Западе выродилась, ведь нельзя же всерьез признавать возрождение, якобы, неосубстантивистов, лишь на том основании, что они заявили, что своим предметом они выбрали исследование, каким образом так называемый чистый рыночный обмен в рыночных обществах не соответствует (?) рыночной идеологии.

3.3.15. Думаю, что после прочтения текста читатель не очень-то понял разницу между формалистами и субстантивистами, но в следующей главе я буду рассказывать уже про научную несостоятельность всех существующих экономических теорий, и если читатель поймет, почему маржиналистская концепция изначально была антинаучной, то разница между двумя е1 антинаучными направлениями, какая была когда-то в антропологии - перестанет его интересовать.

3.3.16. Да, и к критике серьезной теории первобытной экономики, созданной Юрием Семёновым, не просто марксистом, а четвертым классиком и настоящим историком и антропологом, лучше подходить уже после анализа марксисткой политэкономии. Сегодня уже общепризнанным стало понимание, что сама марксистская политэкономия - это уже подлог Макса, написанным им лишь ради всего доказательства его социальных теорий о классовой борьбе и революции, которые и являются сутью марксизма. Марксизм как социальную утопию Маркс и Энгельс создавали лишь для того, чтобы через «теорию о пролетарской революции» стать во главе революционеров всего мира. Но, при всей своей гениальности - Маркс оставался жителем 19 века, и понятно, что даже гению нельзя было создать научную теорию при естественных исторических ограничениях в необходимых данных. Увлеченный целью - разоблачить капитализм как строй с несправедливым распределением, сам Маркс вряд ли понимал, что для этого ему надо знать, хотя бы про происхождение человека и общества.