потребительная ценность

26.11.2021. Статья переписывается! Новая российская экономическая теория использует те же слова, включая и слово потребительная ценность, которые используют марксизм и ЭКОНОМИКС, как в англосаксонских странах называется неоклассическая экономическая теория. При этом любое определение потребительной ценности является маленькой гипотезой, доказательством которой является эмпирическая практика многих людей. В разных теориях термин потребительная ценность поднимает свой ряд ассоциаций, который я пытаюсь зафиксировать путем перепечатки текста потребительная стоимость в словаре с сайта ВикипедиЯ, как отражающего самое распространенное в мире значение понятия потребительной ценности. Сохраняю ортодоксальное описание потребительной ценности не только потому, что НЕОКОНОМИКА строится как научно-исследовательская программа, сколько потому, что понятие потребительной ценности, оставаясь допущением, благодаря уже своему употреблению попадает в твердое ядро фактически в качестве аксиомы. В экономикс теория потребительной ценности использовалась для обоснования теории предельной полезности, то НЕОКОНОМИКА (как называется новая экономическая теория) считает теорию принятия решений исключительно психологической, что и заставляет меня произвести критику текста потребительная стоимость в википедии.

1.6. Кроме всего, я думаю, что многие читатели уже посчитали, что я ошибся в написании термина, так как в марксистской литературе на русском языке используется термин ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ, но я считаю верным написание только ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ, и потому большая часть статьи как раз посвящена объяснению, почему личная рекомендация Ленина немецкое слово „Wert“ переводить всюду как СТОИМОСТЬ, включая и термин - Gebrauchswert, была большой ошибкой теоретика ленинизма. (Напомню читателю, что теория экономической истории в НЕКОНОМИКЕ не стремится к какому-то уничижению марксизма-ленинизма, так как НЕОКОНОМИКА рассматривает марксистскую политическую экономию как один из этапов развития экономической мысли конца XIX века в Европе. И что надо подчеркнуть - в неокономике ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ так же как в классической политической экономии не признается экономической категорией, так как считается категорией исключительно психологии

ПОЛЕМИКА среди переводчиков Капитала

1.8. Чтобы страсти вокруг написания термина - ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ или ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ - не мешали восприятию понятия, я рекомендую читателю понимать, что дискуссия идет всего лишь о правильности перевода немецкого слова „Wert“ в составе термина Gebrauchswert, тогда как само понятие есть СПОСОБНОСТЬ ТОВАРА УДОВЛЕТВОРЯТЬ ПОТРЕБНОСТИ.

2.1. Начну с пояснения, что словосочетание «потребительная ценность» есть термин, который в переводах на русский язык иноязычных текстов классической политической экономии ставится в соответствие немецкому термину - Gebrauchswert, который Карл Маркс использовал в тексте Das Kapital. Band I, Die Ware:

2.2. Как я уже упоминал, есть два варианта перевода немецкого термина Gebrauchswert на русский язык - ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ и ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ, и я не буду перечислять имена переводчиков Капитала, придерживающихся того или иного варианта, так как читатель сам может прочитать главу СТОИМОСТЬ или ЦЕННОСТЬ на сайте Википедия, для меня главное - обозначить то обстоятельство, что причиной дискуссии среди марксистов стал казус с переводом на русский язык слова „Wert“ в составе немецкого термина Gebrauchswert, который разные переводчики переводили - то, как СТОИМОСТЬ, то, как ЦЕННОСТЬ, пока по личному распоряжению Владимира Ильича Ленина не закрепился вариант ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ. Дискуссия среди русскоязычных марксистов продолжается до сих пор, я не марксист, но считаю, правда, по совершенно иным причинам, что только вариант перевода - ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ - соответствует логике трудовой теории стоимости Маркса, хотя он сам, как ни странно, в личных консультациях первым переводчикам рекомендовал ленинский вариант ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ. Но сначала узнаем историю появления этого разнобоя в написании русского термина, соответствующего немецкому Gebrauchswert?

2.3. При сравнении вариантов двух термином для обозначения одного понятия, читателю может показаться, что проблема касается лишь выбора значения немецкого слова „Wert“ в составе составного Gebrauchs+wert и подбора соответствующего слова из экономической терминологии русского языка. Историографы «Капитала» подтверждают, что у переводчиков на русский язык трудности возникли уже при первой попытке перевода, не смотря на то, что первых переводчиков консультировал сам Маркс. Поэтому то обстоятельство, что слово „Wert“ было переведено-таки как стоимость считать надо - отчасти - авторской корректировкой.

2.4. Мы не знаем, каковы были конкретные рекомендации Маркса относительно термина Gebrauchswerte, который перевели как «потребительная стоимость», но, судя по всему, у переводчиков и не было выбора, так как по совету Маркса переводить Капитал они начали со второй и третьей части, где был термин Mehrwert, который на русский язык мог быть переведен только как «прибавочная стоимость». Не было проблем и с переводом термина Tauschwerts как меновая стоимость, и когда переводчики вернулись к переводу первой части Капитала, где в тексте и был термин Gebrauchswert, то у них уже был опыт перевод слова „Wert“ на русский язык как «стоимость».

2.6. В 1898 году выходит второй перевод «Капитала», в котором по настоянию редактора слово „Wert“ переводилось как ценность, так что и Gebrauchswert переводилось как потребительная ценность.

2.7. Можно говорить, что в российской экономической терминологии на конец 19 века появилось 3 вариант перевода терминов, использованных Марксом в Капитале:

2.8. Разница между первым и вторым вариантами переводами (в крайних колонках) объяснялась только филологическими причинами - то есть тем выбором между словами «ценность», или «стоимость» который делали переводчики при переводе „Wert“. Николай Зибер попытался обосновать перевод слова „Wert“ - то как «ценность», то как «стоимость» в зависимости от контекста положений трудовой теории стоимости, но его предложение, как мы поймем позднее, было сравни предложению написать новую русскоязычную версию трудовой теории.

2.9. В том, что первый вариант перевода слова „Gebrauchswerte“ как «потребительная стоимость» стал каноническим для всего советского марксизма, виноват лично Владимир Ильич Ленин, порекомендовавший группе переводчиков, готовивших в 1907—1909 годах третий вариант перевода «Капитала», переводить немецкое слово „Wert“ всюду только как «стоимость». Так как «Ленин считал этот перевод лучшим из сделанных на тот момент, что обеспечило именно такому варианту массовые переиздания после Октябрьской революции».

2.10. Не известно, чем Ленин обосновывал свою рекомендацию, но и без этого - все варианты одновременного перевода немецкого слова „Wert“ являются решениями исключительно в рамках филологии, при том, что оба варианта перевода - и как - «стоимость», и как - «ценность» - не нарушают правила филологии. Сомнение у некоторых марксистов вызвал смысл словосочетания «потребительная стоимость», которое Ленин благословил быть термином в политической экономии на русском языке.

3.1. Я думаю, что неподготовленный человек, который начнет читать Капитал Маркса, удивится числу повторов одних и тех же однокоренных слов, если не подряд, то через слово. Для примера возьмем из Капитала важный для понимания потребительной ценности абзац, завершающий определение двух сущностей товара:

3.2. Тут важно сравнение русского перевода Капитала с оригинальным текстом на немецком языке, где концентрация тавтологии даже выше. Конечно, надо понимать, что носитель немецкого языка как-то понимает этот текста, ориентируясь на разные значения одного и того же многозначного немецкого слова „Wert“, но носитель несколько более богатого русского языка не в состоянии понять - зачем в одном предложении использовать одно и то же слово в двух, если не в трех разных значениях?.

3.3. Как мы видим, решение проблемы перевода немецкого слова „Wert“ только в плоскости филологии приводило к катастрофе понимания, но сам вопрос - что, собственно, советские марксисты понимали в по-ленински переведенном Капитале - уже стал частью истории экономической мысли. Российские марксисты так и не смогли подняться выше плоскости филологии и объяснить значение словосочетания «потребительная стоимость в потреблении» и сам термин «потребительная стоимость» своей нелепостью служил лишь подтверждением талмудического характера самого марксизма-ленинизма.

3.4. Действительно, не было никаких причин, кроме рекомендации Ленина, принять более осмысленный вариант перевода термина Gebrauchswert как потребительная ценность, предложенного настоящим знатоком теории стоимости, каким был Зибер, защитивший диссертацию как раз по теме - «Теория ценности и капитала Д. Рикардо в связи с позднейшими дополнениями и разъяснениями», кроме того, что Зибер как двуязычный, но природный немец, понимал - когда немецкое „Wert“ надо переводить как «стоимость», а когда как «ценность».

4.1. Но кроме предложения Зибера был еще второй вариант филологического решения проблемы перевода немецкого „Wert“ всюду уже как ЦЕННОСТЬ, что было рекомендацией Струве как редактора второго перевода Капитала. Скорей всего у Струве были не только филологические, но и смысловые обоснования, ведь как поймем позже, именно понятие ЦЕННОСТЬ точнее всего соответствовало пониманию Марксом значения слова „Wert“. Однако и этот вариант перевода Капитала нельзя считать удачным, так как в логике русского языка слово «ценность» имеет качественный оттенок, а «рыночной» и «меновой» может быть только «стоимость».

4.2. Собственно, этими аргументам объясняют свою позицию поборники перевода: (1) Gebrauchswert как потребительная ценность, а (2) Tauschwerts как потребительная стоимость. Фактически предлагается - отказаться от всех исторических вариантов перевода Капитала и признать правоту рекомендаций Зибера - то есть переводить слово „Wert“ в зависимости от смыслового контекста. На что поборники ортодоксального перевода Капитала приводят два аргумента, первый из которых в русле все той же филологии - если Маркс употреблял в одном предложении несколько сложных слов, в составе которых было слово „Wert“, то русско-мыслящему трудно представить, что каждый раз слово „Wert“ меняет значение. (А Зибер как раз и говорил, что в понимании Маркса - как природного немца - смена значения происходит синхронно с изменением контекста.) Второй же аргумент сводится к признанию того, что Ленину как теоретику ленинизма - было виднее, как его последователям понимать Капитал, тем более что свою рекомендацию он сделал специальным образом, что, якобы, означает, что она была им самим глубоко продумана.

4.3. Сама дискуссия - стоимость или ценность - между марксистами и ленинцами для науки не имеет никакого значения, но вариант перевода

1. Gebrauchswert как словосочетания ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ,
2. и Tauschwerts как словосочетания МЕНОВАЯ СТОИМОСТЬ,

автором которого можно считать Зибера, и который сегодня предлагают российские реформаторы марксизма, по факту является предложением - создать совершенно новую теорию стоимости, определенно отличную от марксистской хотя бы ««по букве», и я даже предполагаю, что очевидность этого следствия от перевода терминов «в разнобой» вполне понимали авторы исторических вариантов переводов «Капитала», что служило сдерживающим фактором использования этого варианта. Ведь для перевода по методу Зибера в каждом случае использования слова „Wert“ требовалось бы выяснять, какое из значений - СТОИМОСТЬ или ЦЕННОСТЬ - имел в виду автор.

4.4. В свете предложения - исправить перевод «Капитала» - естественно вырастает интерес к первым переводчикам «Капитала», у которых была уникальная возможность личных консультации с Марксом, ради которой они долгое время проживали в Лондоне. Я не думаю, что эти переводчики просто упустили вариант перевода «в соответствии с контекстом», скорее как раз наоборот, имея возможность лично консультироваться с Марксом, они в каждом предложении «Капитала» значения каждого термина согласовывали с автором, и именно поэтому - то есть в полном соответствии с объяснениями лично Маркса - слово „Wert“ всюду, а для нас важно - в составе всех составных немецких терминов, было переведено в значении - СТОИМОСТЬ. Но беда переводчиков состояла в том, что они-то думали по-русски, тогда, как сам автор думал в логике немецкого языка, и, исчерпывающе подробные разъяснения про значения слова „Wert в составе немецких терминов, которые давал им сам немецкоговорящий-и-немецко-думающий Маркса они понимали как понятие, тождественное русскому понятию СТОИМОСТЬ.

4.5. При этом отсутствие в германских языках понятия СТОИМОСТЬ означало не просто недостаток термина, а глубокое расхождение языков в самой логике понимания явлений (в данном случае - экономических):

• в мироощущениях германо-мыслящего Маркса - предметом его теории ценности был исключительно ПРОЦЕСС ТОРГОВЛИ, а ПРОЦЕСС ОБМЕНА он представлял как частный случай - торговли без денег (бартер),
• тогда как в голове русскомыслящих переводчиков было всё наоборот - все переходы товаров из рук в руки есть ОБМЕНЫ, а ТОРГОВЛЯ есть частный случай ОБМЕНА - всего лишь с использованием денег.

4.6. Собственно, тот факт, что Маркс любой переход предметов из рук в руки считал АКТОМ ТОРГОВЛИ ЗА ДЕНЬГИ - доказывать не надо, так как вторую Главу Капитала по названию Процесс обмена Маркс начинает с утверждения, что условием для обмена двух товаров является наличие денег хотя бы в форме третьего универсального товара:

4.7. Глава имеет название Der Austauschprozeß (ПРОЦЕСС ОБМЕНА), и можно было бы ожидать объяснения причин - почему люди начали меняться предметами, и Маркс как бы дает объяснение, суть которого я бы изложил следующим образом:

4.8. Маркс считает, что продавец и покупатель не могут обменяться своими товарами, если они оба не знают - как их товары ранее обменивались на какой-то третий товар (эталон). А вот, когда оба участника знают - в каких пропорциях - и товар продавца, и встречный товар покупателя - обменивались хоть один раз ранее на этот третий эталонный товар, ПРОЦЕСС ОБМЕНА, по мнению Маркса, можно представить как воображаемые ВЕСЫ в мозгах участников, на одну из чаш которых продавец кладёт не свой товар непосредственно, а эквивалентный ему объем третьего товара-эталона, который известен из предыдущих обменов, и сообщает продавцу про этот размер этого товара-эталона как желаемую ЦЕНУ (ожидаемый эквивалент встречного товара). Задача же покупателя - добиться равновесия чаш на ВЕСАХ ОБЕНА в голове продавца путем последовательного добавления-снятия на своей чаше весов - частиц того же товара-эталона. Если, по мнению продавца, предложенный покупателем размер эталонного товара на его чаше ВЕСОВ ОБМЕНА достигает-таки равенства с эквивалентом его собственного товара на чаше самого продавца, то продавец принимает решение (1) взять встречный товар и (2) отдать свой товар покупателю.

4.9. На первый взгляд, схема ПРОЦЕССА ОБМЕНА выглядит логичной, но тут же выясняется, что она исключает все прямые натуральные обмены, которые происходили еще до появления каких-то универсальных товаров. И в создании этой нелепости виновато как раз представление об ОБМЕНЕ как ВЕСАХ, которое было у всех экономистов, предшествующих Марксу, и которое и сам Маркс признал исходной аксиомой.

4.10. По Марксу, любой ОБМЕН есть обмен эквивалентами, которыми может быть любой товар-эталон - то есть, третий товар, числовое выражение которого в единицах их собственных предметов обмена - известно и продавцу и покупателю. (И если статистическое число обменов с участием некоего товара в качестве эквивалента - становится подавляющим, то этот товар становятся деньгами товарными.) Если продавец не знает прямого соотношение между своим товаром и товаром покупателя, предлагаемым последним как встречный, то числовое соотношение (СТОИМОСТЬ) высчитывается в ТРИ хода: вначале каждый встречный товар измеряется в товарных деньгах (единицах эталонного товара), потом продавец добавляет или убавляет количество товарных денег на чаще ВЕСОВ ОБМЕНА в голове продавца, пока не добьется признания продавцом равенства, и только в третьем шаге найденный объем эталона, как обеспечивающего равенство чаш - пересчитывается в объемы или единицы товара покупателя.

4.11. В представлениях Маркса без товарных денег (эквивалента) в виде третьего эталонного товара - обмены не возможны, а [u]каждый обмен есть купля-продажа с обязательным использованием некой формы денег - первоначально в товарной формы, которая в результате поиска максимально удобной формы превращается в монеты из золота. Фактически Маркс признается, что у него в голове есть только коэффициенты обмена товара на деньги, что есть понятие ЦЕНА (Preis), что как раз отражало узость экономической терминологии немецкого языка который служил средством восприятия Марксом экономических явлений. У германоязычных народов нет понятия СТОИМОСТИ по причине, что германцы позабыли про прямые обмены одного товара в единицах другого, так как в перенятой ими экономической терминологии Римской империи - была уже торговля на деньги, и теперь для представления прямого обмена требовалось неявное присутствием в нем третьего товара, который имел функцию денег. И всё, что дальше Маркс называет словом Austausch (ОБМЕН) - к настоящим натуральным обменам не имеет никакого отношения, они все считаются вырожденным случаем денежных операций купли-продажи всего лишь при отсутствии денег (бартер). Другое дело, что русскоязычные переводчики просто не могли поверить, что в языках, куда более экономически развитых европейцев, может отсутствовать слово и понятие СТОИМОСТИ - такое очевидно-естественное для русскоговорящего человека. Но тут проблема куда глубже, так как в попытке объяснить происхождение денег сам же Маркс игнорирует трудовую теорию ценности.

Далее ЧЕРНОВИК

5.1. Для объяснения отсутствия понятия СТОИМОСТИ в германских языках надо обратится к причинам появления ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ СОЮЗОВ которыми является исчерпание свободных земель в регионе, пригодном для существования ПЛЕМЕН привычным им способ производства. Расширение Римской империи в Западной Европе лишило германские племена свободных земель куда методом почкования из стоянок племен выводилось избыточное население. Сжатие территории племен, населявших Западную Европу, по причине продвижения границ империи, запустило мальтузианскую ловушку перенаселенности, быстро приведшую к формированию Военных Союзов, которые большей частью воевали не между собой, а совместно совершали грабительские походы на территорию богатой империи.

5.2. Появившиеся трофеи только и могли стать предметами обмена, так как они были предметами внешнего происхождения, и их обмен не был опасен для системы разделения труда ПЛЕМЕН, из которых ни один предмет обихода изъять было нельзя, так как он было общим, да и его изъятие могло привести к остановке производства, грозящего голодом для всей стоянки. Но такое раннее знакомство с более развитой и денежной экономикой Римской империи своим последствием имело пропуск германскими племенами периода безденежных натуральных обменов. Деньги в экономике германцев появились столь рано, что им не понадобились понятия, описывающие натуральные безденежные обмены, тогда как у славянских племен, вступивших во взаимодействие с Римской империей несколькими столетиями позже, было время для формирования экономической терминологии, описывающей натуральные обмены.

5.3. Но отсутствие понятия СТОИМОСТЬ автоматически не означает, что сам Маркс не пытался его приписать как значение слову „Wert“, чему косвенно свидетельствуют консультации с русскоговорящими переводчиками первого варианта, во время которых Маркс, судя по всему, убедил в том, что слово „Wert“ надо переводить исключительно как стоимость. В результате переводчики, не особо понимающие в экономике, породили нелепое словосочетание потребительная стоимость (Ленина с его рекомендацией, видимо, надо причислять сюда же), но главное - они не поняли, что Маркс их обманывал, так как он всегда подразумевал только ЦЕННОСТЬ.

5.4. В свете предыдущих рассуждений единственно верным - в смысле сохраняющим мысль самого Маркса - надо признать второй перевод «Капитала» под редакцией Струве, в котором слово „Wert“ повсюду, даже в составе сложных слов, переводилось как ЦЕННОСТЬ. Касательно немецкого слова «Gebrauchswert» - при переводе на русский язык - соответствующим ему в понимании самого Маркса могло быть только словосочетание «потребительная ценность».

6.1. Казалось бы, что на этом можно было бы закрыть вопрос о правильности перевода немецкого слова «Gebrauchswert», однако теория истории экономики рассматривает марксизм одним из исторических направлений экономической мысли Европы конца 19 века, и поэтому дискуссия на тему СТОИМОСТЬ-ЦЕННОСТЬ должна быть проанализирована. Ведь ТЕОРИЯ СТОИМОСТИ НЕОКОНОМИКИ не отказывается от понятия ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ, считая его психологической категорией ощущения, другое дело, что как теория, изначально написанная на русском языке, этот привычный термин политической экономии она считает собственным - в том смысле, что обозначение первой сущности товара никак не связывает с переводом немецкого слова Gebrauchswert из Капитала.

5.2. Для подтверждения моего тезиса о значении „Wert“ в голове Маркса исключительно как к ЦЕННОСТИ - проанализируем название диссертации - «Теория ценности и капитала Д. Рикардо в связи с позднейшими дополнениями и разъяснениями» - уже упоминавшегося Николая Ивановича Зибера, которое нарушало не только логику русского языка, но и рекомендации самого же Зибера о переводе слова Wert как СТОИМОСТЬ, только уже не в Tauschwert, а в термине Werttheorie ведь он, как носитель русского языка, должен был понимать И точно такую же ошибку совершил Зибер, рекомендовавший переводить вразнобой - подтверждением чему можно считать заголовок его диссертации о теории ценности, тогда как само это словосочетание в логике русского языка не имеет конкретики, как его не имеет и само понятие ЦЕННОСТЬ как психологическое субъективное ощущение, и поэтому, если уже называть диссертацию, выходящую в свет на русском языке, то в названии непременно надо было использовать термин ТЕОРИЯ СТОИМОСТИ. (В данном случае под "ценностями подразумеваются не те фетиши, которыми жонглирует идеология либерализма.)

5.3. Но Зибер всё же использовал термин ТЕОРИЯ ЦЕННОСТИ, а это означает, что Зибер как немецко-мыслящий не мог иначе понимать предмет своего исследования, и тем самым нам - русскоязычным читателям - указывал на то обстоятельство, что в западноевропейской экономической мысли отсутствует стоимостное измерение, а есть только измерение ценностное. Словосочетание ТЕОРИЯ ЦЕННОСТИ в заголовке диссертации не было ошибкой Зибера, так как его исследование своим предметом имело как раз Werttheorie - то есть, именно - теории ценности самого Рикардо и европейских экономистов, так как в германских языках этих экономистов не было - ни слова, ни понятия СТОИМОСТЬ, в том смысле, как его понимают русскоязычные читатели. На основании этих рассуждений можно сделать вывод о том, что в голове и самого немецко-мыслящего Маркса никогда не было понятия СТОИМОСТИ, а всегда были 2 понятия: - (1) WERT, как понятие соотносимое с оговоркой с русским понятием ЦЕННОСТЬ, и (2) Preis, соотносимое с понятием ЦЕНА, поэтому никакой «теории стоимости» у Маркса и быть не могло - и причина не в отсутствии слова «стоимость», а в отсутствия в его голове самого понятия коэффициент ОБМЕНА, которое лишь обозначается словом СТОИМОСТИ в русском языке, так как в голове каждого германо-думающего есть только понятие ЦЕНА. Понимание ОБМЕНА как частного случая ТОРГОВЛИ - вписано в саму логику германских языков.

5.4. При этом надо понимать, что само наличие в русском языке специального слова «стоимость» не только не мешало, а наоборот, позволяло в русских переводах экономических текстов смысл мыслей немецкоговорящего автора передать точнее, так как для понимания не требовалось понимать контекст.

5.5. Возможно, читателю показалось странным, когда ради выяснения правильности написания в русском языке обозначения первой сущности товара в виде термина ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ, я почему-то обратился к выяснению правильности написания обозначения второй сущности, результатом чего стал вывод, что Карл Маркс как германоязычный автор - для слова и понятия WERT не мог иметь никакого иного значения, кроме того, которое однозначно соотносилось с русским понятие ЦЕННОСТЬ. Поэтому к разочарованию поборников исправить термин потребительная стоимость на потребительная ценность - я утверждаю, что верным - в смысле сохраняющим мысль самого Маркса - был второй перевод под редакцией Струве, в котором слово „Wert“ даже в составе сложных слов повсюду переводилось как ЦЕННОСТЬ. Другие варианты перевода - (1) ленинский в котором „Wert“ всюду как СТОИМОСТЬ и (2) зиберовский, где слово „Wert“ переводилось вразнобой - оказывалось собственным сочинениями двух новых ТЕОРИЙ СТОИМОСТИ, отличных от оригинальных мыслей автора, так как у самог Маркса могла быть только ТЕОРИЯ ЦЕННОСТИ.

==========================================

5.1. Обращаю внимание на то обстоятельство, что вначале статьи мы считали главной проблемой перевода «Капитала» - выяснение ПРАВИЛЬНОСТИ значения слова „Wert“ в составе только термина Gebrauchswert, но перешли к исследованию значений слова „Wert“ в других терминах с этим словом в составе, результатом которого стал вывод о невозможности использования русского слова стоимость по той причине что в германских языках вообще нет понятия СТОИМОСТЬ. под влиянием тогда как настоящая проблема заключалась Так как для самого Маркса как носителя немецкого языка у слова „Wert“ единственным значением могла быть ЦЕННОСТЬ. Ведь отсутствии в германских языках слова для обозначения коэффициентов обмена (того, что в русском языке и называется стоимостью) - означает, что в наборе понятий у природного носителя немецкого языка нет и самого понятия СТОИМОСТЬ. Друго е дело, что во время консультирования, получали от Маркса разъяснения о значениях слова „Wert“ как меновой и рыночной величине, они заблудались, посчитав, что могут себе позволить ассоциировать „Wert“ с русский понятием СТОИМОСТЬ. И, если филологи, лингвисты, или переводчики литературного текста, могли быть правы, переводя немецкое слово „Wert“ как русская СТОИМОСТЬ, то все переводы со словом стоимость существенно искажали мысль Маркса. Да, задачей перевода была максимальная точность передачи русскоговорящему читателю смысла марксистской политической экономии, но использование слова «стоимость» вместо «ценность» можно считать СОЗДАНИЕМ совершенно новой трудовой теории стоимости.

5.2. Я не являюсь специалистом по языкам, чтобы обосновывать тезис - что отсутствие в германских языках слова как обозначения коэффициентов обмена (того, что в русском языке и называется стоимостью) означает - что у носителей немецкого языка в их наборе понятий нет и самого понятия СТОИМОСТЬ. Однако тезис об отсутствии понятия СТОИМОСТИ в германских языках не надо понимать буквально как полное отсутствие понятия о обменных коэффициентах, я лишь утверждаю, что, скорей всего, благодаря раннему (в смысле - еще до этапа автохтонного формирования экономической терминологии) знакомству германских племен с Древнеримской империей вся терминология была заимствована у более экономически развитого соседа, у которого превалирующей уже была торговля, которую ортодоксия (и марксизм) понимают как обмен на деньги.

5.2. Но главный вывод из предыдущих рассуждение состоит вовсе не в том, что переводчики своим использованием слова стоимость создавали теорию стоимости, альтернативную марксистской Werttheorie, а в том - что проблемой был перевод „Wert“ в составе Tauschwerts и других терминов со словом „Wert“ в составе.

4.1. Представляется, что первые переводчики надеялись решить проблему перевода слова „Wert“ исключительно в плоскости филологии путем выбора правильного значения - ЦЕННОСТЬ или СТОИМОСТЬ, хотя последнее значение в немецком языке было ближе к понятию ЦЕНА (Preis). Получая от немецкоговорящего Маркса заверения, что у слова „Wert“ он имел в виду значение СТОИМОСТЬ, русскоговорящие переводчики не могли поверить, что в языках германских народов, казалось бы более развитых в экономическом плане, нет отдельного слова для обозначения СТОИМОСТИ.

342. И то значение слова „Wert“, которое Маркс, как представитель германоязычных народов, выдавал русскоязычным переводчиков как СТОИМОСТЬЮ, в значение, принятом в русском языке, в действительности было всего лишь - ЦЕННОСТЬЮ в обмене, а слово „Wert“ в составе термина „Gebrauchswert“ имело другое значение - ЦЕННОСТЬЮ в хранении, так как исходным природным значением слова „Wert“ было понятие ДРАГОЦЕННОСТЬ. Но реальное расхождение германоязычных языков от русского намного глубже, так как имеется несовместимость, не позволяющая делать прямой перевод слова „Wert“ как СТОИМОСТЬ.

4.3. Здесь уместно проанализировать название диссертации «Теория ценности и капитала Д. Рикардо в связи с позднейшими дополнениями и разъяснениями» того самого Николая Ивановича Зибера, который и предложил переводить „Gebrauchswert“ как «потребительная ценность», а „Tauschwert“ как «меновая стоимость. В отличие от русскоязычных переводчиков, у Зибера, как природного немца, правильность использования значения ЦЕННОСТЬ для немецкого „Wert“ не требовала доказательства, поэтому он и рекомендовал переводить термине Gebrauchswert как русское словосочетание «потребительная ценность», а проблемой для Зибера - был наоборот - перевод именно Tauschwert. И никакого обоснования своей рекомендации - то есть переводить уже Tauschwert как русское словосочетание «меновая стоимость» - сам Зибер дать не смог, так как у него самого в его немецкоязычном мышлении не было понятия СТОИМОСТЬ.

4.4. Ведь, если мы вернемся к названию диссертации Зибера, то использование словосочетания ТЕОРИЯ ЦЕННОСТИ в названии диссертации определенно нарушало не только логику русского языка, но и рекомендации самого же Зибера о переводе слова Wert теперь уже не в Tauschwert, а в термине Werttheorie как СТОИМОСТЬ, ведь он, теперь как носитель русского языка, бывшего для него вторым родным, должен был понимать, что в логике русского языка предмет теории ценности не имеет конкретики, как его не имеет и само психологическое понятие ЦЕННОСТЬ как субъективное ощущение, и поэтому, если уже называть диссертацию, выходящую в свет на русском языке, то в названии непременно надо было использовать термин ТЕОРИЯ СТОИМОСТИ. Но Зибер всё же использовал термин ТЕОРИЯ ЦЕННОСТИ, а это означает, что Зибер хотел (и не важно, что тут мог просто проявить небрежность) показать русскоязычному читателю на то обстоятельство, что в западноевропейской мысли отсутствует стоимостное измерение, а есть только измерение ценностное. Словосочетание ТЕОРИЯ ЦЕННОСТИ в заголовке диссертации не было ошибкой Зибера, так как его исследование своим предметом имело как раз Werttheorie - то есть именно - теории ценности самого Рикардо и европейских экономистов, так как в языках этих экономистов не было - ни слова, ни понятия СТОИМОСТИ, а значит, не могло быть и наименования - теории стоимости в смысле, как его должен был понимать русскоязычный читатель.

4.5. Теперь объясню читателю - зачем Я так подробно анализировал название диссертации Зибера. Дело в том, что сам Зибер, будучи одновременно носителем двух языков - немецкого и русского, бывших для него равно родными, раскрыл нам принципиальную несовместимость этих языков, по-крайне мере в сфере экономической терминологии, и что важно для темы статьи - раскрыл нам тот факт, что все германоязычные экономисты думают исключительно в рамках ценностных понятий, и отсутствие отдельного слова для обозначения СТОИМОСТИ - означает и отсутствие самого понятия СТОИМОСТЬ. На основания этого рассуждения можно сделать вывод о том, что в голове и самого немецко-мыслящего Маркса никогда не было понятия СТОИМОСТИ, а всегда были - Wert, как понятие с оговоркой соотносимое с русским понятием ЦЕННОСТЬ, и Preis, соотносимое с понятием ЦЕНА, а «теории стоимости» у Маркса и быть не могло - не в силу отсутствия слова «стоимость», а по причине отсутствия и понятия СТОИМОСТИ в его голове.

4.6. Закрывая главу про значение отсутствия в германских языках слова для обозначения понятия СТОИМОСТЬ, можно сказать, что консультации Маркса о правильности перевода слова Gebrauchswert как русское словосочетание «меновая стоимость» коренным образом изменяли смысл трудовой теории стоимости самого же Маркса. Главный же вывод - совсем крамольный: переводчики-марксисты, вводя русское понятие СТОИМОСТЬ - фактически создавали новую теорию, имевшую саму марксистскую теорию ценности лишь в качестве иноязычного источника.

4.7. При этом, надо понимать, что само наличие в русском языке специального слова «стоимость» не только не мешало, а наоборот, позволяло точнее передать смысл мысли немецкоговорящего автора в русских переводах экономических текстов, так как не требовалось понимать контекст.

2.2. но словосочетание потребительная ценность появилось в русском языке как термин не ранее публикации первого тома книги «Капитал» Карла Маркса в 1867 году. И у переводчиков действительно возникла проблема с переводом немецкого термина которым Маркс обозначал ЦЕННОСТЬ ТОВАРА, так как при буквальном переводе на русский язык получалось словосочетание, первым словом в котором было прилагательное - «использованная» или «потребленная-потребительная» соответствующая „Gebrauchs“, а вторым должно быть русское слово, соответствующее одному из значений „Wert“, то ли - ЦЕННОСТЬ, что еще имело смысл, то ли - СТОИМОСТЬ, в результате чего получалось два варианта перевода - ЦЕННОСТЬ[/color] в потреблении или СТОИМОСТЬ в потреблении, и смысл последнего явно не соответствует первой сущности товара как свойства удовлетворять потребности.

1.4. При этом сам Маркс не оставил никаких разъяснений по поводу того, какое из значений - СТОИМОСТЬ или ЦЕННОСТЬ - он подразумевал у слова „Wert“ в составе термина Gebrauchswert. Кроме того, сегодня мы уже знаем, что сам Маркс, думавший и писавший на немецком языке, вряд ли бы смог дать разъяснение русскоговорящим читателям по причине отсутствия в германских языках отдельного слова для обозначения СТОИМОСТИ. Можно сказать, что и сами переводчики „Капитала“ на русский язык особо не понимали проблему перевода, поэтому их удовлетворил буквальный по-словный перевод, тогда как для того, чтобы сохранить смыслового значения термина Gebrauchswert в логике трудовой теории стоимости, надо было глубоко чувствовать мысли Маркса, а эта история с переводом одного из важнейших терминов - как раз показала, что даже Ленин идеи Маркса понимал довольно поверхностно.

1.5. В соответствии с принципом историзма по той простой причине, что оригинальные - немецкое Gebrauchswert и два английских синонима - use value и value in use - как обозначения для понятия ЦЕННОСТЬ БЛАГА появились задолго до появления русского термина, историю о том. как уже в русском языке появился русский же термин ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ я выделил в отдельный рассказ. Поэтому статья невольно будет делиться на части, в первой из которых я попытаюсь безотносительно конкретного языка раскрыть значение ПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ ЦЕННОСТИ как абстрактного понятия, используемого в западноевропейской политической экономии, стараясь сам русский термин особо не употреблять. А рассказ о том, почему в советском марксизме вместо правильного термина ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ утвердился термин ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ, и какова в этом роль Владимира Ильича Ленина, будет изложен ниже.

1.6. Кроме того, описание ПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ ЦЕННОСТИ осложнилось становлением ПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ ЦЕННОСТИ уже под названием ПОЛЕЗНОСТЬ ключевым понятием маржинализма, две школы которого - неоклассическая экономическая теория и австрийская школа предельной полезности - сегодня стали главенствующими в западных капиталистических странах.

2.1. Вообще-то статью я хотел начать с напоминания читателю того факта, что ПОЛЕЗНОСТЬ БЛАГА, и соответственно будущее понятие ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ, никогда не являлось экономическим, и всеми экономистами - как оценочное ощущение или суждение о предмете или явлении - признавалось категорией психологии. О роли прилагательного «потребительная» мы поговорим позднее, но понятно, что речь идет о ЦЕННОСТИ, которая сама является феноменом мозговой деятельности, когда человек из окружающей среды выделяет некоторые объекты, подозревая или зная о наличии у них свойств, способных удовлетворить потребность. Так как люди довольно развитые существа, то они знают, что потребности возникают периодически, но не знают - когда именно, поэтому стараются объект, обладающие потребительными свойствами, иметь в своем близком бытовом окружении. Для обозначение этой потенциальной способности удовлетворять потребность, должную возникнуть в будущем, и появилось понятие ЦЕННОСТЬ, природа которой есть квалия, подобная понятиям - ЗАПАХ, ВКУС, ТВЕРДОСТЬ и т.п., например ЦВЕТ, который сам не есть конкретный цвет, а есть лишь указание на способность предмета иметь цвет конкретный - красный, синий, желтый и т.д., благодаря лишь способности объекта отражать световые волны определенной длины, видимым из которых люди дали названия. Способность удовлетворить потребности подобна способности отражать свет, поэтому она объективно существует и находятся на стороне объекта как его свойство, но сама ЦЕННОСТЬ есть оценочный продукт мозговой деятельности о существовании у предмета этой способности удовлетворять потребности, и потому место ЦЕННОСТИ - на стороне человека в его голове.

2.2. Однако психология, объясняя нам, что каждый конкретный человек определяет наличие ЦЕННОСТИ у конкретного объекте на своем личном опыте, не способна объяснить - почему наличие ЦЕННОСТИ у того же объекта признают остальные члены сообщества, на себе не проверявшие способность этого объекта удовлетворять потребности. Ответ дает теория единиц человечества в экономической антропологии.

2.3. Дело в том, что человечество существует в виде отдельных единиц человечества, где вместе с непрерывной сменой поколений происходит передача накопленных знаний, от чего зависит выживаемость в окружающей среде как каждого отдельного члена, так и всей популяции. Нельзя передать опыт каждого взрослого члена всем молодым, поэтому у людей выработалась способность к абстрагированию, позволяющая передавать лишь статически проверенные и обобщенные знания как главные характеристики явления. Получив эти знания в процессе социализации, для чего у рода людей такое долгий срок взросления - человек уже только по характерным признакам умеет определять наличие или отсутствие ЦЕННОСТИ у конкретного предмета.

3.1. Объекты окружающей среды существуют в соответствии со своей природой, и члены единицы человечества для своего выживания должны производить тестирование этих объектов по вопросу - может ли объект быть использован для удовлетворения хотя бы одной потребности? Обнаруженная у объекта способность удовлетворить потребность становится частью знания людей об этом объекте, и именно эту часть знания об объекте можно считать его ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ ЦЕННОСТЬЮ, которая хранится в памяти одного человека, обнаружившего эту способность, а после статистического обобщения попадает в коллективную память общества. Но как потенциальная ЦЕННОСТЬ становится ПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ?

3.2. При возникновении потребности в мозговой деятельности из памяти поднимается список объектов, способных эту потребность удовлетворить. И у мыслительного образа объектов, доступных в этот момент человеку, испытывающему потребность-нужду, их потенциальная ЦЕННОСТЬ становится поводом эти объекты использовать, так как процесс обработки чувственных сигналов завершается осознанием чувства потребности-нужды, после чего мозг переходит в состояние возбуждения, называемым словом ВОЖДЕЛЕНИЕ, объектом которого становится доступный объект, способный как можно быстрее удовлетворить потребность. ВОЖДЕЛЕНИЕ является пружиной действий человека по добыче объекта, в памяти человека имеющего ЦЕННОСТЬ как способность, но само снижение возбуждения происходит в ходе потребления объекта, когда свойства объекта действуют успокаивающе на органы чувствую, поэтому русское прилагательное «потребительная» полностью соответствует смыслу актуальной ЦЕННОСТИ, возникающей в мозге человека в момент возникновения потребности.

3.3. Вековая убежденность людей, что ЦЕННОСТЬ БЛАГА состоит в способности удовлетворять потребности и, что именно эта СПОСОБНОСТЬ есть та цель, ради которой люди стремятся приобрести товары - стала основой теории обмена в части причины обменов, которую можно писать следующими словами: Когда одна потребность у человека становится актуальной, то она возбуждает ВОЖДЕЛЕНИЕ, предметом которого становится объект, принадлежащий другому человеку, способный эту потребность удовлетворить своими свойствами, что и заставляет покупателя отдать принадлежащий ему другой объект, так как тот в этот момент имеет лишь ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ ЦЕННОСТЬ, продавцу за принадлежащий тому объект ВОЖДЕЛЕНИЯ, так он в ощущениях покупателя уже приобрел АКТУАЛЬНУЮ ЦЕННОСТЬ.

4.1. Конечно, в тот период, когда людям, связанным возникшими в странах Европы новыми капиталистическими отношениями, понадобилась теория стоимости, такого психологического объяснении природы ЦЕННОСТИ быть не могло, так как не было самой психологии, но его и не требовалось, так как перед мыслителями стояла другая задача - объяснить, что определяет коэффициенты обмена одного товара на другой, а вот причина покупки товара была очевидной для них еще с древности и, это была ЦЕННОСТЬ ТОВАРА или ЦЕННОСТЬ БЛАГА, определяемая как всё та же способность удовлетворять потребности. Когда экономистам прошлых эпох понадобился термин для обозначения ЦЕННОСТИ ТОВАРА, то они не заморачивались изобретением ного термина, а брали уже существовавшие названия из бытовой речи: Gebrauchswert в немецком языке и value in use (use value) в английском, так как якобы научные понятия в головах ученых не отличались от бытовых значений слов.

5.1. До середины 19 века в Европе все понимали ЦЕННОСТЬ ТОВАРА как ЦЕЛЬ приобретения товара. В университетах преподавали политическую экономию, созданную Адамом Смитом еще в 18 веке, которая еще признавалась экономической наукой, и одним из положений трудовой теории стоимости была двойственность понятия товар. Товаром считался продукт труда, созданный специально для продажи, и когда политэкономы рассматривали товар как феномен рынка, то раскладывали его на две сущности:

1. первая из которых есть то самое НЕЧТО, ради чего этот товар вообще-то и покупается, которая и обозначалось термином value in use в английской политической экономии, и Gebrauchswert в немецком языке (эту сущность как [color=green]ЦЕННОСТЬ «видит» в товаре покупатель)[/color];
2. а вторая сущность - есть меновая стоимость (англ. exchange value или нем. Tauschwerts) как назывались численные коэффициенты, по которым этот товар обменивается на другие (эта сущность товара - [color=blue]СТОИМОСТЬ- интересует и продавца и покупателя)[/color].

5.2. При этом ЦЕННОСТЬ товара и услуги для политэкономов по-прежнему оставалась категорией исключительно психологии и потому в трудовой теории стоимости не могло быть никакого понятия ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ или ЦЕННОСТЬ В ЭКОНОМИКЕ по той простой причине, что сама ЦЕННОСТь считалась понятием ВНЕ экономики. Однако именно этот пункт - о принадлежности ПОЛЕЗНОЙ ЦЕННОСТИ (как пословно переводится на русский язык немецкий составной термин Gebrauchs-wert) и ЦЕННОСТИ В ИСПОЛЬЗОВАНИИ (что означает английский термин - value in use) к сфере психологии будет оспорен маржиналистами, которым понадобится измеримость этой ПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ ЦЕННОСТИ товара в физических единицах для якобы опровержения трудовой теории стоимости. Чтобы понять - почему термин ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ так крепко был связан с судьбой классической политической экономии - надо вспомнить историю отречения властей капиталистических стран от политической экономии:

5.3. Книга Богатство народов, с которой началась политическая экономия, писалась как орудие борьбы против родовитой земельной аристократии Великобритании, которую Адам Смит считал паразитарным сословием, сдерживающими капиталистическое развитие страны. И положение о труде, потраченном на изготовление товара, как факторе от которого зависит стоимость товара - выглядело фундаментально неопровержимым, так было истинным. Но для темы статьи важнее то обстоятельство, что во времена Адама Смита его теория стоимости в зависимости от количества труда - выглядела нейтрально-научной, и благодаря тому, что политическая экономия получила огромную популярность, во многих университетах Европы появились кафедры экономии, где политэкономия Смита и преподавались.

5.4. Однако последователи Адама Смита, такие как Давид Рикардо, и - получившие представление об экономике на книге Богатства народов - студенты, к которым можно причислить Маркса и Энгельса, оказались куда пытливее и осмелились спросить - а чьим трудом создается СТОИМОСТЬ товара? И для ниж ответ был однозначный - исключительно трудом наемных рабочих. Ведь политэкономы, как жители 19 века, не могли признать роль капиталиста в организации системы разделения труда, которым являлось предприятие, поэтому не понимали, что организационный труд капиталиста и управленческого аппарата так же участвует в создании СТОИМОСТИ. Но приверженцы трудовой теории стоимости, отказывая капиталисту в праве получать часть добавленной стоимости, превращали саму теорию в орудие борьбы с классом капиталистов.

5.5. Превращение трудовой теории в научное обоснование революционного движения против эксплуатации было причиной охлаждения властей европейских государств к политической экономии. Ведь после бурного 18 века, бывшего эпохой буржуазных революций, в результате которых в станах Европы к власти пришла буржуазия, следующий 19 век стал периодом выступлений рабочего класса с экономическими требованиями, накал которых только возрастал к середине века, поэтому теория, в котором главным фактором был труд рабочих, для правящей элиты в условиях подъема революционных настроений становилась опасной. Можно говорить, что реакцией о стороны властей было появление запроса на новую теорию стоимости, исключающую труд из факторов стоимости, под давлением которого основная масса политэкономов, самих выходцев из богатого сословия, начинает искать новые варианты теории стоимости, предлагая - то капитал, то издержки - на место нового фактора стоимости.

5.6. Карл Маркс для этого оппортунистического мейнстрима политэкономии 19 века придумал название - буржуазная политическая экономия, но даже Джон Стюарт Милль, формально возглавлявший стан анти-трудовиков, так и не смог найти нового фактора стоимости. Поэтому власти начинают поддерживать новомодную историческую школу, а в Германии политэкономию и вовсе заменяют на так называемую историческую школу в экономике. Однако историческая школа не оправдала надежды элит европейских государств на прорыв в создании альтернативной теории стоимости и, кроме Германии, в остальных странах Европы преподавание политической экономии продолжалось вплоть до маржиналистской революции.

5.7. В последней трети 19 века недовольство элит политической экономией достигло такого напряжения, что они, напуганных чередой революций, готовы были признать за экономическую науку абсолютно любую теорию, лишь бы в ней труд не считался фактором стоимости. Ведь труд сразу делал трудящегося создателем всех богатств, а на контрасте с плачевным материальным положением трудящихся в период дикого капитализма, морально оправдывал все требования трудящихся о повышении оплаты труда.

5.8. Тут читатель, получивший образование еще в СССР, может спросить - а где же марксизм? Однако правда с известностью марксизма состоит в том, что в Западном Европе в конце 19 века мало кто о нем знал, особенно, когда в главных капиталистических странах происходила триумфальная смена политической экономии на маржинализм, который был еще только фантазией на тему - а как можно объяснить экономические явления, если ПЕРВУЮ СУЩНОСТЬ ТОВАРА, (в политэкономии называемую [color=green]ЦЕННОСТЬЮ ТОВАРА, а в маржинализме переименованную в ПОЛЕЗНОСТЬ) умозрительно представить величиной ИЗМЕРИМОЙ, причем измеримой в единицах полезности, которым тут же придумали название - utils (ютиль).

6.1. В западном мире известность к марксизму пришла только благодаря его ассоциации с партией большевиков, которая в 1917 году возглавляла эпохальную Октябрьскую революцию, а до этого - марксистская политическая экономия была известна только в узком кругу теоретиков-экономистов, ведь тиражи трудов Маркса были очень малыми, так как публиковались они на деньги его друга Энгельса. Тем удивительнее выглядела необычайная популярность марксизма среди русских революционеров, причиной которой, несомненно, была марксова концепция классовой борьбы, достаточно примитивно объяснявшая причины экономического неравенства, чтобы быть понятой в среде наемных рабочих.

6.2. После отмены крепостничества в царской России конца 19 века появляется новая антиэлита, которая решила возглавить рабочее движение, и которая понимала, что ей для достижения цели - самой возглавить страну, не достаточно иметь примитивно-понятную идею о справедливом распределении доходов на уровне лозунга - захватить и поделить, а необходим имидж солидной партии с настоящей экономической программой, что не возможно без приобретения более-менее наукообразного обоснования. Поэтому, не смотря на нелюбовь самого Маркса к России и, даже его прямые высказывания о невозможности крестьянской России быть локомотивом мировой революции, российские революционеры становились страстными поклонниками марксизма. При этом власти Российской империи не препятствовали распространению переводов трудов Маркса, полагая, что внешне наукообразная марксистская политэкономическая теория не является социально опасной для существующего государственного строя. Если власти смотрели на марксизм как на фантазии сына разорившегося немецкого винодела, не осознавая, что российских революционеров привлекает не политэкономическая часть марксизма, а радикальная концепция классовой борьбы.

6.3. После утверждения большевиков как единственной правящей партии в СССР, марксизм получил статус скрижалей веры, что для новый элиты было очень удобно, так как марксизм описывал угнетение трудящихся не здесь в СССР, где строй назывался «социализмом», а там - в капиталистическом зарубежье, поэтому марксизм, провозглашенный государственной идеологией, никак не мешал большевикам, переименовавшимся в коммунистов, проводить свои социальные и экономические эксперименты. В СССР в марксизме уже не было никакого практического смысла, кроме как в пугании студентов ужасами эксплуатации в капиталистическом лагере, в чем, видимо, и состоял весь смысл его преподавания в вузах. Понятно, что при таком религиозном подходе к трудам Маркса - никому не было позволено даже заикнуться о неправильно поставленной запятой даже в переводах, а сомнение в научной истинности - считалось государственным преступлением. В результате абсолютной оторванности от реалий, в момент развала СССР - о марксизме никто не вспомнил, и даже после тридцатилетнего срока от того, как марксизм - в соответствии с собственным же принципом - не прошел проверку опытом, о нем всерьез вспоминают лишь «кухонные марксисты».

6.4. Однако вспомним, что данная статья как раз про ПОТРЕБИТЕЛЬНУЮ ЦЕННОСТЬ и надо признать, что в русском языке - название первой сущности товара как свойства удовлетворять потребности - появилось именно в ходе попыток перевести немецкое составное слово Gebrauchs-wert из текста „Das Kapital“:

6.5. Для понимания той сложности, с которой столкнулись переводчики, рассмотрим перевод цитаты с сохранением непереведенным слово „Wert“ в составе термина Gebrauchs-wert, так как всё свелось как раз к значению этого немецкого слова, тогда как Gebrauch переводилось однозначно как «использование»:

6.6. Обращаю внимание читателя на то обстоятельство, что перевод термина Tauschwerts не составил труда, так как русское словосочетание МЕНОВАЯ СТОИМОСТЬ одновременно соответствовало, как логике мысли Маркса, так и лингвистическому по-словному переводу, правда, если значением слова „Wert“ в составе термина Tauschwert считалась СТОИМОСТЬ.

6.7. В результате того, что слово „Wert“ кроме термина Tauschwert входило и в состав темина Gebrauchswert, и с учётом того, что Маркс оба термина использовал в одном предложении, то у переводчиков сложилось мнение, что слово „Wert“ в составе Gebrauchs-wert надо было переводить точно так же - то есть как СТОИМОСТЬ, в результате чего термин Gebrauchswert некоторые переводчики решили переводить как ИСПОЛЬЗОВАННАЯ СТОИМОСТЬ, или более понятно СТОИМОСТЬ в ИСПОЛЬЗОВАНИИ, так как первое слово - Gebrauchs - в составе термина своим значением имело «использование».